— Это касается только тебя и меня, Фиск. Нет нужды впутывать кого-то еще.
Гаррет не сводил с врага глаз. Он ждал подходящего момента, чтобы броситься на него и сбить с ног. Но Фиск не был дураком. Какой бы расслабленный вид он на себя ни напускал, он был настороже и держался вне досягаемости от Гаррета. Какой бы неожиданный ход ни сделал Гаррет, Фиск к нему был готов.
Гаррет не сомневался, что если Фиск станет стрелять, то не для того, чтобы убить, а чтобы причинить наибольшую боль.
Фиск мрачно покачал головой:
— Разумеется, нужно привлечь к этому делу и других. Ты уже готов к мучительной смерти. Ты даже не станешь сопротивляться. Возможно, даже не почувствуешь боли.
— Значит, ты пожертвуешь невинным человеком, чтобы заставить меня страдать?
Фиск вздохнул:
— Ты не понимаешь. Иногда благая цель требует жертв.
— Как на войне?
— При Ватерлоо не было благой цели, — прорычал Фиск. — Смерть Уоррена… Нет! Я бы сам с радостью предложил Наполеону все королевство, если бы это могло спасти моего брата.
— Ты бы и душу дьяволу продал.
Фиск и глазом не моргнул.
— Да, — ответил он мгновенно.
На порог легла тень еще одного человека. Кто это? Тот верзила, который несколько месяцев назад ранил его в ногу в Брафе и огрел дубинкой совсем недавно? Или это Кейт пришла отпраздновать победу? В груди у Гаррета все сжалось.
— Ты сумасшедший.
Фиск улыбнулся:
— Нет, это ты сумасшедший герцог, забыл, что ли?
— Слава Богу, ты в порядке! — Мать отряхнула покрытые мукой руки.
Час был уже поздний, не время печь хлеб, но Кейт прекрасно понимала, что матери в поднявшейся суматохе просто нужно чем-нибудь заняться. Прямо сейчас по дому, где она прожила более двадцати лет, ходят незнакомые мужчины. Плюс еще этот неизвестный злоумышленник, который покусился на добродетель ее дочери.
Мать содрогнулась:
— Ясное дело, это твои крики помешали ему воспользоваться тобой самым грязным, извращенным образом.
Версия, которую Уилли сочинил для матери — Кейт знала, что это для ее же блага, но все равно чувствовала себя ничтожеством, — заключалась в том, что Кейт, вся такая невинная, возвращалась домой, когда этот ужасный человек напал на нее.
Он схватил ее и попытался изнасиловать. Но бедняжка Кейт стала кричать, сопротивляться, а потом потеряла сознание от ужаса.
Шум, который она подняла, спугнул мерзавца. Вскоре ее нашел Уилли и, одержимый праведным братским гневом, вместе со своими людьми бросился вдогонку за злодеем, настиг его, ударил дубиной по голове и притащил сюда, чтобы продержать под стражей до прибытия властей.
— Я в порядке, мама. Правда. — Кейт опустила глаза и погладила Реджи по нежной щеке. Мальчик, измотанный приступами кашля и волнениями сегодняшнего дня, заснул прямо у нее на коленях вскоре после того, как она вернулась домой.
Внутри Кейт все еще дрожала, но скрывала это ото всех.
Она сознавала, что ей и положено выглядеть бледной и потрясенной, это только добавляло убедительности словам Уилли. Впрочем, они и так были убедительнее некуда. Сама Кейт никогда не сумела бы так легко и складно солгать матери. Кажется, он довел свое искусство лжи до совершенства, и ложь у него получалась такой правдоподобной, словно была чистейшей правдой.
— Я так горжусь тобой, моя дорогая, — проговорила мать, обминая тесто. — Ты повела себя как настоящая леди.
Надо же, подумала Кейт, она всю жизнь из кожи вон лезла, чтобы мать смогла наконец гордиться ею, а преуспела только тогда, когда ее примерное поведение выдумал Уилли.
Да, сегодня она достойна быть героиней дня и называться леди.
Но, по правде говоря, она чувствовала себя противоположным образом. Даже сейчас все ее мысли вертелись вокруг мужчины, запертого в подземелье.
Кейт крепче прижала к себе Реджи. Благополучие братишки должно оставаться ее главным приоритетом.
Мать скривилась:
— Кэтрин, ты выглядишь изможденной. Я сейчас подогрею тебе молока, а потом ты пойдешь спать, чтобы поскорее забыть этот неприятный эпизод.
— Спасибо, мама, — пробормотала Кейт, не в силах взглянуть матери в глаза.
Она все равно никогда не будет ею гордиться. Ею, настоящей Кэтрин Фиск. Не важно, каким именно образом она себя поведет, — мать все равно будет разочарована.
Кейт вглядывалась в нежное бледное лицо Реджи. Он любит ее такой, какая она есть. На краткий миг ее жизни Гаррет дал ей то же самое. С ним она не чувствовала себя обязанной притворяться кем-то другим. С самого начала он принимал ее настоящую — такой она ему нравилась. Но было ли это правдой?