– Пирсон доложил мне, что вы здесь, – улыбнулся Хантли. – Если вы закончили бранить мою сестрицу, я думаю, вы не откажетесь от кофе?
– Да, пожалуй, не откажусь. – Томас последовал за хозяином в дом. – Прошу меня просить, если я позволил себе лишнее, но я полагаю, так или иначе следовало сообщить вашей сестре о том, что леди не подобает падать с деревьев в грязь.
Хантли наградил его насмешливым взглядом, когда они входили в его кабинет.
– Вам нет нужды извиняться, Ковентри. Я высоко ценю ваши критические замечания. Откровенно говоря, в этом кроется одна из причин, почему я желал с вами поговорить. Прошу, присаживайтесь. – Он жестом указал на любимое кресло гостя.
– Благодарю. – Томас, не сводя глаз с Хантли, опустился в бархатное кресло, откинулся назад и закинул ногу на ногу. – О чем пойдет речь? В записке не было сказано ничего конкретного.
Хантли некоторое время смотрел на него, поджав губы, и наконец ответил:
– Вам известно, как я дорожу нашей дружбой, верно?
Не понимая, чем был вызван этот вопрос, Томас заерзал в кресле, но кивнул:
– Да, разумеется.
– Чертовски трудно, знаете ли, учитывая мое прошлое, найти людей, которым можно доверять. – Лицо Хантли стало задумчивым. – Но вы… вы не связаны никакими обязательствами ни со мной, ни с моей семьей, и тем не менее вы от нас не отвернулись. На самом деле, если бы не ваше участие, Габриэлла могла бы выйти замуж за этого мерзкого ублюдка, которому так благоволили ее родители.
Томас сжал пальцы в кулак.
– Филдинг, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Этот человек ее совершенно недостоин.
– Согласен, недостоин. – Хантли наклонил голову. – Но у меня тоже темное прошлое, отягченное любовью к боксу и знакомством с Карлтоном Гутри. Многие подозревают, что он один из опаснейших преступников страны, однако же это ничуть вас не смутило.
Томас пожал плечами.
– Меня заинтриговала сложившаяся ситуация – в ней крылась загадка, которую необходимо было разгадать. И, узнав вас получше, я понял, что вы один из самых благородных людей, которых я имел удовольствие знать. Не говоря уже о том, что титул требует определенного уважения, вне зависимости от прошлого человека, которому он принадлежит. Однако больше всего мне импонирует то, насколько вы не похожи на остальных. – Ковентри склонил голову набок и изумленно изогнул брови. – Вы словно глоток свежего воздуха, Хантли.
Раф засмеялся.
– Что ж, благодарю вас, Ковентри. То, что вы поддерживаете меня и моих сестер, дорогого стоит. – Он стал серьезным. – Мне неловко вас о чем-либо просить…
В дверь постучали, и вошла служанка. Она поставила на письменный стол поднос с кофе и поспешно удалилась. Хантли налил две чашки кофе и одну из них пододвинул Томасу.
– Но дело в том, что я решительно не знаю, к кому еще обратиться.
Тон собеседника заставил Томаса задуматься. Он сделал глоток горячего кофе и ответил:
– Изложите суть проблемы, Хантли, и посмотрим, чем я смогу вам помочь.
– Кстати, как себя чувствует ваша матушка? – поинтересовался Хантли, поднося чашку к губам.
Это вопрос застал Томаса врасплох.
– Моя… она в добром здравии, благодарю. – Он невольно нахмурился.
Хантли кивнул.
– Вот и славно, вот и славно. – Он отставил чашку в сторону.
Томас еще сильнее нахмурился и после непродолжительного молчания воскликнул:
– О, ради всего святого, Хантли! Говорите, в чем дело, прошу вас! К чему вы клоните? Я уже…
– Я хочу, чтобы вы стали наставником Амелии и Джульетты… на три недели… ну, может, на четыре.
Томас едва не поперхнулся кофе. К счастью, ему удалось глотнуть, но он закашлялся и поморщился.
– Извините! О чем же вы просите? – переспросил Ковентри сдавленным голосом.
Сложив руки на груди, Хантли смотрел на гостя с таким видом, как будто в его просьбе не было ничего особенного.
– Признаться, со дня свадьбы нам с Габриэллой так и не удалось в полной мере насладиться обществом друг друга. Она чувствует себя в ответе за Амелию и Джульетту. Несмотря на разразившийся скандал, мы вновь стали получать приглашения, и Габриэлла, жертвуя собственным временем, готова сопровождать моих сестер на балы и вечера. – Раф глубоко вздохнул. – Я же хотел бы отправиться с ней в свадебное путешествие. Если нам с супругой удастся ненадолго уединиться… – Он почесал затылок и лукаво улыбнулся Томасу.
Временами, когда эмоции брали над ним верх, Хантли вновь превращался в хулигана из Сент-Джайлса, где провел бóльшую часть своей жизни. Ковентри изогнул бровь.