История предоставила мало сведений о жизни Джона в Танжере. Известно только, что он участвовал в морской блокаде Алжира, где впервые обнажил шпагу и усвоил первые уроки стратегии, и совершил путешествие в Испанию, где тогда в составе английского посольства пребывал его брат Джордж. Но жить в скучном и пыльном Танжере было непросто. Джон быстро пришел к мнению, что это не то место на земле, где можно прославиться. Путей для достижения известности было много, и главный лежал через Лондон.
Фривольный Уайтхолл поражал воображение. Жизнь двора напоминала непрекращавшийся бесстыдный скандал, тон которому задавал король, имевший огромное количество фавориток. Как и многие монархи, Карл II копировал двор Людовика XIV, но с имитацией свободы нравов он, пожалуй, перестарался. Впоследствии Кларендон так характеризовал его правление: «…Повсюду царит безумный разврат, народ ропщет, грязная низкая любовь к деньгам рассматривается как высшая мудрость; моральное разложение, как зараза, ползет по городу, многие забыли, что такое дружба, совесть, общественный долг…»
Женитьба на Екатерине Браганца в 1661 году не мешала увлечениям Карла. Ему подражали аристократы, стремившиеся наверстать забытые за два десятилетия эмиграции удовольствия. Король подавал пример не только двору, но и всей стране. Любители амурных и иных авантюр, освободившись от гнета пуританской морали, вздохнули с облегчением: парламент Английской республики карал супружескую измену смертью, но при Карле все переменилось, и добродетельность и верность стали предметом насмешек. Неслучайно придворный доктор короля и полковник королевской армии граф Кондом стал пропагандировать презерватив как средство от беременности. Когда число собственных наследников начало смущать любвеобильного Карла, доктор придумал делать из бараньих кишок противозачаточные колпачки. Вслед за этим возникло мелкосерийное производство презервативов, поскольку на них был устойчивый спрос среди придворных. С тех пор презерватив широко распространился в Британии и остальной Европе.
В понимании пуритан народ Англии не пожелал быть «божьим народом» и поэтому скатился с оказавшихся для него непосильными нравственных высот. Бог уже наказал Лондон — чума и Великий пожар назывались неслучайными событиями.
Атмосферу двора Карла хорошо отразил Эдвард Уорд в стихотворении «Выбор остроумца»:
Среди придворных дам выделялась невероятно красивая Барбара Вилльерс. Первая модница Британии, она обладала густой рыжей шевелюрой и вулканическим темпераментом. Будучи любовницей графа Честерфилда, Барбара вышла замуж за Роджера Палмера, которому, однако, не удалось оборвать ее связь с Честерфилдом. А когда тот, убив противника на дуэли, бежал во Францию, ничуть не огорченная Барбара утешилась другим любовником. И каким! Ее первый ребенок записан Палмером, но признан самим королем. Хотя не исключено, что его отцом мог быть и Честерфилд. Скоро Барбара стала леди Каслмейн, а ее муж Палмер получил пэрство в Ирландии. Позднее она получила титул герцогини Кливленд с соответствующим этому рангу доходом.
Возмужавший под африканским солнцем красивый офицер Черчилль попался ей на глаза, когда ему было двадцать против ее двадцати девяти. Он приходился Барбаре дальним родственником по матери, но это не помешало их отношениям. Долго не размышляя, молодой человек ответил на чувства Барбары взаимностью, и король узнал об этом. Слухи при дворе всегда распространяются с быстротой молнии. Правда это или нет, но рассказывают, что Черчилль спас Барбару от позора, в последнюю минуту выпрыгнув из ее постели прямо в окно, когда внезапно прибыл король. А по версии близкого друга и соратника короля герцога Бекингема[3], Карл обнаружил Джона в шкафу своей метрессы и заметил при этом: «Я прощаю вас, поскольку так вы добываете себе хлеб». То был отнюдь не самый большой скандал при самом скандальном дворе Европы.
3
Сын известного министра Карла I и фаворита Якова I Стюартов, а также возлюбленного французской королевы Анны Австрийской Джорджа Вилльерса, первого герцога Бекингема, убитого пуританином Джоном Фелтоном в 1628 году.