Будучи религиозной, Анна, однако, не возражала против игры в карты и выпивок при дворе. Она страдала от водянки и подагры, часто появлялась на публике обмотанной бинтами, но ей очень нравилось править своим легким экипажем. Она даже охотилась в нем. Как рассказывал о королеве Свифт, «она правит сама и правит яростно: это великолепная охотница, подобная Нимроду[16]». Однажды Анна, увлекшись, проскакала сорок миль в погоне за оленем.
Мальборо очень нуждался в субсидиях для ведения военных действий. С началом Войны за испанское наследство в палате общин на этот счет разгорелись острые дискуссии. В то время английские политические партии находились еще в стадии формирования и представляли собой скорее группы людей вокруг влиятельных парламентских лидеров. Распространенным явлением был переход из одной партии в другую, поскольку главным мотивом действий членов парламента было стремление к власти, а не партийные принципы. Но были и принципы, которые ценились выше конъюнктурных соображений. Например, трудно представить вига конца XVII — начала XVIII века, не поддерживавшего протестантское престолонаследие, или тори, лояльно относившегося к росту государственного долга. Именно виги стали в ходе войны союзниками тори Мальборо. Он разделял с вигами страсть к свободе, а их политика согласовывалась с его намерениями.
Внутри партии тори выделялись два течения — умеренные и крайние (или непримиримые). Виги и крайние тори стояли на противоположных позициях. Для вигов победа в войне означала торжество принципов «Славной революции» 1688 года, а крайние тори надеялись на повторную Реставрацию Стюартов. Они признавали божественные права короны, тогда как умеренные тори и виги говорили о правах конституционных. Если тори преобладали в палате общин, то виги — среди лордов. Умеренные тори находились посередине и поддерживали войну только из-за признания французским королем Претендента. Они надеялись, что она продлится недолго.
Но Мальборо сомневался в скором окончании войны, так как хорошо знал силу армии Людовика XIV. Он теперь лучше владел ситуацией, поскольку находился в гуще событий. К тому же его статус открывал возможность влиять на принятие политических решений, чему также способствовало назначение на пост лорд-канцлера его друга Годолфина.
На протяжении войны политические позиции Черчилля постепенно смещались в сторону вигов, хотя он открыто не признавал этого. «Я не считаю, моя душа, что все тори — сторонники короля Якова», — спорил он с женой, убежденной в обратном. Уже в начале XVIII столетия торийский в своей основе парламент был вынужден пойти навстречу вигам: приняв решение об увеличении армии и обеспечив протестантскую линию престолонаследия. Все это предвосхищало триумф партии вигов в будущем, хотя в целом результаты выборов в 1697–1713 годах показывают, что тори преобладали в английской политике. Другое дело, что в эти годы шел постепенный процесс, приведший к краху крайних тори, вошедших в состав коалиционного Кабинета вига лорда Джона Сомерса в самом начале войны.
Главными фигурами в Кабинете королевы Анны стали Джон Мальборо и Сидней Годолфин. Мальборо никогда не занимал пост главы Кабинета в силу невозможности совмещать его с верховным командованием в войне, но вместе с Годолфином фактически управлял Англией до 1708 года. В декабре 1702 года он, наконец, получил от королевы долгожданный титул герцога. Это было и повышение, и необходимость — ведь именно ему предстояло олицетворять собой королевство и почти на равных общаться с правителями Европы. В ноябре 1702 года он писал жене: «У меня не хватает слов, но мое сердце полно благодарности: молю тебя, скажи королеве самые теплые слова, какие только ты можешь произнести, за ее исключительное расположение ко мне».
Министерство Мальборо-Годолфина считается уникальным в английской истории в связи с двойной природой лидерства. В этом «дуумвирате» Мальборо играл первую скрипку и пристально следил за ходом внутренних дел, нередко совершая наезды с континента. Осень и начало зимы герцог обычно проводил в переговорах с союзными дипломатами и планировал военные операции, а весной уже в них участвовал. Правда, его военно-политические обязанности в Европе делали невозможным активную роль в Тайном совете, и текущие дела были на Годолфине. Лорд Сидней слыл самым опытным администратором, знал все ходы и выходы при дворе, и его внутриполитические возможности были шире, чем у Мальборо. Фактически лорд-канцлер отвечал за общее управление страной, за финансирование войны и проведение в палате общин актов, которые эта война требовала. Годолфин умело осуществлял связь между Кабинетом министров, парламентом и короной, но консультации с Мальборо были для него самым важным элементом процесса принятия решений. Между ними существовала постоянная переписка, которая в настоящее время издана почти в полном объеме. Ее содержание говорит о том, что они были не только политическими соратниками и родственниками, но и настоящими друзьями. Годолфин был также личным другом Сары, точнее, чем-то вроде отца-исповедника. Он, как говорила герцогиня Мальборо, умел «лить бальзам на душу».
16
Нимрод — в Пятикнижии, агадических преданиях и легендах Ближнего Востока герой, воитель-охотник и царь.