В январе 1703 года Филипп V вернулся в Испанию и, поняв на месте, сколь плачевны дела, попросил своего деда Людовика о военной помощи. Положение Филиппа в Испании стало еще более шатким из-за перемены позиции Педро II Португальского, прежде соблюдавшего нейтралитет, который, кстати, вполне устраивал Вену. Леопольд не хотел, чтобы Португалия стала врагом, но и был против военного союза с ней, поскольку в этом случае пришлось бы делиться с Педро частью испанских владений. Англия же стремилась помешать проходившей через Португалию французской торговле и ставила цель присоединить ее к Великому союзу, дабы тем самым создать плацдарм для военных действий в Испании. Этому, в свою очередь, противились Соединенные провинции, но у них был свой резон: они не желали предоставления английских субсидий Лисабону и торговых концессий, которые португальцы могли дать англичанам.
В апреле 1703 года французский посол Руайль бодро рапортовал в Версаль, что Педро останется нейтральным, а прибывший из Англии с инструкциями от Мальборо член палаты общин Метуэн уже больше недели не может добиться аудиенции у короля. Каково же было удивление Руайля, когда в один прекрасный день он узнал о решении Лисабона закрыть порты для французских кораблей и открыть их для флота Великого союза. Согласно договору от 16 мая 1703 года Португалия признала кандидата Вены на испанский трон и открыла свою территорию для британской торговли. Враждебность к Кастилии была традиционной для Лисабона. К тому же в условиях тесного союза Версаля и Мадрида португальский король испугался распространения амбиций Бурбонов на свои владения не только на Пиренейском полуострове, но и в Америке. Он посчитал, что Карл Австрийский будет менее грозным соседом, нежели внук Людовика XIV. К тому же ему были обещаны области в Эстремадуре и Галисии и ряд испанских территорий в колониях. Леопольду I ничего не оставалось, как присоединиться к договору с Португалией.
Летом 1703 года эрцгерцог Карл явился в Виндзор в новой роли Карла III Испанского. Он так понравился королеве Анне, что впоследствии она терпеливо читала его жалобы, сокрушалась по поводу его поражений, поздравляла с победами и постоянно обещала денежную помощь. А в посланиях в Вену замечала, что «король Испании» так пришелся ей по сердцу, что она употребит всю свою власть для его успеха. Эти письма и обещания наделе имели мало результатов — львиная доля английских финансов уходила на военные действия на континенте.
В октябре 1703 года Карла в Дюссельдорфе посетил Мальборо, подтвердив поддержку его предприятия со стороны своей королевы. Приятной неожиданностью для герцога стал дорогой подарок, который ему преподнес Карл от имени императора, — меч, украшенный бриллиантами. С тех пор Джон в своих письмах называл Карла не иначе как «король Испании».
24 февраля 1704 года эрцгерцог отплыл в Лисабон на одном из кораблей адмирала Рука. 9 марта в порту Лисабона на борт этого корабля поднялся Педро II Португальский. После церемониальных приветствий и фейерверка Карл остановился в королевском дворце. В тот же день вышла прокламация, в которой Филипп Анжуйский объявлялся узурпатором, и там же содержался призыв к его сторонникам покинуть «незаконного» монарха в течение тридцати дней, чтобы успеть получить амнистию. Почти одновременно Лейбниц издал в Гааге «Манифест в защиту прав Карла III, короля Испании».
Тогда же, в феврале 1704 года, 12-тысячная французская армия Бервика перешла испанскую границу. После торжественного въезда в Мадрид герцог был назначен Филиппом капитаном-генералом франко-испанской армии, насчитывавшей 18 тысяч пехоты и 8000 конницы. Презиравший любую опасность, Филипп решил лично возглавить армию, дабы взять предательский Лисабон и изгнать с Пиренейского полуострова «второго» испанского короля. В свою очередь, «второй» король Карл III в марте двинулся к Мадриду, намереваясь там утвердиться.
30 апреля 1704 года Филипп V официально объявил войну королю Португалии и «австрийскому эрцгерцогу»: «…Наше право на трон было законным и принятым во всем мире… один император вел войну против нас в Италии и во Фландрии. Теперь его поддержали державы, изменившие своему слову… Мы не желаем войны, но вынуждены вести ее во имя справедливости…» Бервик двинул свою армию навстречу Карлу III и заставил его отступить, захватив при этом несколько португальских городков. В мае Карл счел за лучшее на корабле того же Рука покинуть Лисабон.
Итоги 1703 года настроили Мальборо на пессимистический лад. В ноябре 1703 года он писал Хейнсиусу из Лондона: «Если мы не будем сильнее в следующей кампании, победит Франция». Неожиданно для себя герцог стал человеком мнительным и очень чувствительным к критике в свой адрес. Английская пресса Мальборо не щадила. От него ожидали захватывающих воображение побед, а их все не было. Переживший опалу Джон не обманывался насчет особой прочности своих политических позиций и властных полномочий. Да и кто в мире придворных альянсов, кроме монархов, мог считать свое положение незыблемым? Сегодня ты — первый министр, завтра — в лучшем случае находишься в опале, а в худшем могли иметь место тюрьма или эшафот.