Переписка между Мальборо и принцем Евгением, диктовавшаяся военно-политической необходимостью, началась задолго до их встречи. Первое письмо от Мальборо принц получил после победы своих войск при Луццаре в Италии 15 августа 1702 года. «Месье, уже давно моя честь подсказывала мне написать вашей светлости в надежде получать от вас новости и своими делиться; битва, в которой вы так счастливо разбили врага, укрепила общее положение… Для всех нас есть большая необходимость бороться вместе… Я прошу вас подумать об этом и надеюсь на скорую встречу. Примите мое уважение и восхищение…» Уважение и желание действовать во имя общего блага были высоко оценены имперским полководцем. Переписка велась на французском — модном языке общего противника, поскольку принц Евгений не знал английского. При этом Мальборо писал четко, большими буквами, а Евгений — с ошибками и весьма неразборчивым почерком.
Вскоре они стали понимать друг друга с полуслова. На протяжении войны между ними существовало столь тесное взаимопонимание, что современники стали их сравнивать с мифическими братьями-близнецами Кастором и Поллуксом. «Два генерала провели несколько часов вместе в одной компании, и с тех пор началось их славное братство по оружию, которое никакая победа или поражение не могли разрушить и которого история войн еще не знала. Они думали и говорили о войне в одной манере, а в действии они были двумя телами с одной душой» — так описывал их сэр У. Черчилль. Эти люди безгранично любили войну, а различия в характере и образе жизни, наоборот, способствовали более гармоничному взаимодействию. Мальборо был не только храбр, но и расчетлив, а Евгений, страстная натура, был склонен к импровизации на поле боя. Принц сразу признал за Мальборо верховное командование, а тот, в свою очередь, не принимал серьезных решений без его участия.
Полководцы договорились удерживать линию по Рейну, пока к ним не присоединится главнокомандующий имперской армией в Южной Германии маркграф Людвиг Вильгельм Баденский, а затем идти в Баварию. Однако маркграф, обиженный тем, что его только в последний момент ознакомили с планами кампании, не согласился с идеей захвата Баварии и стал требовать переговоров с Максом Эммануэлем, которому, как подозревали Мальборо и Евгений, он симпатизировал. Оба полководца понимали, что это не приведет к победе. Компромисс не был найден, и под Аугсбургом Людвиг Вильгельм со своим 10-тысячным войском покинул союзную армию. Причина этого поступка была еще и в том, что имперские князья считали себя самостоятельными суверенами и, как правило, ставили свои интересы выше имперских.
Евгений Савойский осуждал маркграфа. Его письма в Вену полны сетований на разногласия с маркграфом и сомнений в успехе намеченного предприятия, от которого он ждал «мало хорошего». Войск у него и Мальборо после ухода маркграфа было и вправду маловато. Франко-баварская армия была хорошо подготовлена — у нее хватало пушек, провианта и амуниции, а Савойский в этом смысле сильно зависел от имперских князей. В то же время Мальборо излучал уверенность. Неудивительно, что именно он стал лидером в дуэте двух полководцев.
Впрочем, ситуация в стане французов и баварцев тоже складывалась не лучшим образом. В конце 1703 года темпераментный провансалец Виллар молниеносно захватил Кель недалеко Страсбурга и с 50-тысячной армией двинулся в Баварию. Дорога на Вену, в сердце Империи, была практически открыта. Однако не терпевший возражений и «медленной войны» («Гибнут только в обороне» — таков был его девиз) Виллар умудрился поссориться с высокомерным баварским курфюрстом Максом Эммануэлем, который также претендовал на первенство в командовании объединенной армией. Разлад между полководцами привел к тому, что блестящая возможность нанести Империи сильнейший удар была упущена.
Максу Эммануэлю иногда приписывают желание стать императором, но он стремился лишь к расширению влияния Баварии в Империи и получению в наследственное управление Южных Нидерландов. Амбициозному курфюрсту вступать в конфликт с маршалом не следовало. Ведь Виллар умел, как никто во французской армии, устанавливать личный контакт с солдатами и личным примером укреплять их моральный дух. «Солдат, постоянно пребывая в жестоком мире, нуждается в добром слове, и от этого слова зависит его добрая воля», — писал полководец в своих мемуарах. Некоронованная королева Франции мадам де Ментенон высоко оценивала этого человека: «У нас есть генерал, который верит в солдата, верит во Францию и в себя самого». Но Макс Эммануэль потребовал Виллара удалить, Людовик пошел ему навстречу, а прибывшие в Баварию вместо Виллара маршалы Марсен и Талл ар не могли остановить продвижение союзников.