И мне при ее появлении пришлось контролировать свой члену, к которому устремилась вся кровь.
— Спасибо, — поблагодарил я свою ассистентку, когда она принесла чай.
Она кивнула и оставила нас двоих.
Я потянулся за чайником. Положил ситечко на чашку, ближе всего стоящую к ней, и налил Скарлетт чай.
— Я не пью чай, — произнесла она.
— Этот тебе понравится. Для утра он хорош. — Утром я всегда пил свежезаваренный чай с лимонником. «Лапсанг Сушонг» я просил сделать мне в послеобеденное временя, и я никогда самолично не обслуживал своих гостей. Для большинства моих клиентов это чересчур, по крайне мере, для меня.
— Я не пью чай, — повторила она.
Я молча переложил ситечко на свою чашку и налил. Потом поднял на нее глаза, она не отрываясь смотрела на меня.
Я поставил чайник, взял блюдце с чашкой и присел.
Она не отрываясь продолжала смотреть на меня, выжидая, когда я заговорю. Ее губы были слегка приоткрыты, ее взгляд от моих глаз опустился ко рту, потом обратно.
— Выпей чаю, Скарлетт. Тебе он понравится.
Она отрицательно покачала головой, словно выходила из оцепенения.
— Я не хочу пить чай.
Она была настроена решительно и не собиралась потакать моим желаниям, отчего я тут же вспомнил ее образ, когда она голая лежала на моем диване в пентхаусе, с раздвинутыми ногами, упоительный образ. У меня в кабинете она казалась совсем другой.
— Прекрасно. Я хотел бы услышать намного больше, что для тебя значит «Аромат Сесили». — Мне необходимо было, прежде, чем она услышат мое предложение, должна понять какую выгоду при этом получит ее бизнес. Если для нее, на самом деле, настолько важен ее бизнес, я надеялся, что она не отвергнет мое предложение.
Она подалась вперед, соединив пальцы и положив их на колени, всего в нескольких дюймах от того места, когда она раздвигала ноги. Я сделал глоток чая, чтобы отвлечься от мелькающих у меня перед глазами образов ее голой.
— Потому что ты подумываешь передумать?
Я опустил чашку на блюдце.
— Прошу тебя, Скарлетт. Скажи мне то, что я тебя прошу.
Она стала теребить прядь волос, затем опустила руку.
— Это личное. Для нас двоих с Сесили. Ты не понимаешь, потому что ты такой же, как любой другой бизнесмен в этом городе. Вас больше интересуют прибыли и коэффициент прибыльности. Но для Сесили и меня... волнует Бренда из маркетинга, у которой сын уехал в университет, и она тоскует и переживает за него. — Она широко раскинула руки. — Мы дали Шону из финансов месяц отпуска в прошлом квартале, чтобы он смог побыть с отцом, пока тот умирал. Для меня бизнес больше, чем бизнес.
— Еще? — Она говорила с такой страстью, мне нравилось ее слушать.
Ее голос звучал тише в этот раз.
— И моя работа отличается от той, что у меня была раньше. Я больше принимаю решений. Я больше себя реализую сейчас. И мне это нравится. Я хочу остаться. Это моя авантюра, и я не готова отказываться от нее.
Она опять оставила мне больше вопросов, чем ответов. Что она имела в виду, что ее работа отличалась от той, что у нее была раньше? И что там с авантюрой? Что с ней случилось? Мне нравилась ее страсть, с которой она говорила. Мне нравилось, что появившись здесь она была способна выбросить в окно любую тактику игры или переговоров.
Я не был уверен, что смогу устоять и не дать ей то, что она хочет, даже если она откажется от моего предложения.
— Почему ты говоришь, что это твоя авантюра? Почему этот бизнес так важен?
Она застонала и положила голову на подголовник дивана, уставившись в потолок.
— Мы уже это проходили. Я уже тебе говорила.
Я не собирался анализировать ее шаги в бизнесе, мне просто хотелось узнать немного больше о ней самой.
— Я же говорила тебе раньше, что была замужем, да? — спросила она. Об этом она говорила той ночью, которую мы провели вместе.
— Продолжай, — попросил я.
— Ну, если ты хочешь знать… он оставил меня, чтобы найти другую более интересную жизнь. Сказал, что жизнь со мной была скучной.
Я не мог себе представить, что жизнь с женщиной, сидящей напротив меня, может быть скучной, но что, черт возьми, я знал о браке?