Кен презрительно прищурился и фыркнул, словно кот. Злой раненый кот.
— И собираюсь пользоваться вашими деньгами и вашим титулом. — Я замолчала, давая ему переварить сказанное. Лишь потом добавила: — В том числе и для того, чтобы разобраться в том безобразии, которое устроили неизвестные личности.
У герцога на лице большими буквами было написано напряженное ожидание пояснений, легкое недоумение и много-много подозрений. Думаю, если бы он сейчас мог спросить что-то вроде: «Ты кто такая, мать твою?!» — узнала бы много нового о здешней непечатной лингвистике.
Но я этот невысказанный вопрос проигнорировала. И задала свой:
— Мне надо знать одно: вы замешаны в покушении на… — тут пришлось срочно вспоминать, в чем именно обвиняли герцога, — на его величество или вас подставили?
Мужчина гордо хмыкнул, мотнул головой и закатил глаза к небу. Пантомима вышла вполне выразительная и понятная: бедолага устал доказывать, что он не верблюд. Даже если на самом деле замешан и виновен.
Но чем дальше, тем яснее мне становилось, что это все одна большая подстава.
— Я вам верю. И рассчитываю на вашу помощь и доверие. В пределах разумного, конечно. В свою очередь, обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы снять с вас обвинение. Мне не доставляет удовольствия быть женой государственного преступника.
Герцог скептически поджал губы, долго пристально смотрел мне в глаза, потом вздохнул…
— Кеннет! — Дверь в спальню распахнулась так стремительно, что ударилась о стену. — Живой?!
На пороге воздвигнулся худющий и длиннющий парень в сером клетчатом костюме и странных очках — тонкая золотая оправа, цепочка за уши, одно стекло прозрачное, другое непроницаемо-черное. На голове у него красовался потрясающий цилиндр, графитово-глянцевый, инкрустированный шестеренками из миниатюрных человеческих костей.
Больше всего друг Кена был похож на стимпанковского Паганеля. И прибор, что он выхватил из кармана, тоже смахивал на магомеханическую помесь бинокля и стетоскопа.
На меня он даже не глянул, с порога рванул через всю комнату к кровати и вцепился в болящего обеими руками. Словно хотел пощупать — действительно тот материален или только приснился?
Герцог на него закашлялся, причем так экспрессивно, что Де Бар почти мгновенно опомнился.
— Да-да, друг мой! — торопливо сверкнул он черным стеклом в очках и протер его неизвестно откуда вытащенной замшевой тряпочкой. — Сейчас. Сейчас… Сей… С-с-с… скоты!
Как интересно. На зря я заподозрила, что его окуляры вовсе не просты. Кажется, черное стекло — что-то вроде местного рентгена. Потому что «Паганель» в цилиндре прищурил тот глаз, который был за прозрачным стеклом, и сканировал лежащего Кена непрозрачным. И ругался. Здорово ругался, наш человек!
Только муж, поморщившись, дотянулся и дернул друга за пиджак. А потом повел подбородком в мою сторону, напоминая, что мужчины в комнате не одни.
— Ах да, — опомнился Де Бар. Надо, кстати, узнать, как его имя. — Простите, сударыня. Вы ведь…
— С сегодняшнего дня герцогиня Майбар, — кивнула я. — Не буду вам мешать, господа. Посижу за ширмой, вдруг вам понадобится помощь.
И сама скользнула за расписной шелк — зачем в спальне герцога притаилась эта красивая штуковина явно в азиатском стиле, неизвестно, но сейчас пригодилась. Я подвинула ее к окну, туда же отправился стул. Совсем выходить из комнаты мне не хотелось. Что-то удерживало.
Мужчины как-то странно переглянулись, пока я двигала мебель. Только после этого до меня вдруг дошло: не стоило делать это самой. Наверняка нежная леди из здешних аристократов будет ждать, пока все удобства ей обеспечат кавалеры. А я по старой привычке самостоятельность проявляю… ну да ладно, поздно об этом жалеть.
Сначала за ширмой, где остались мужчины, было слышно только сиплое дыхание герцога и какие-то невнятные хмыки и мычания его друга. Потом последний вдруг натурально зарычал.
Я не выдержала. Ширма была сделана из резных деревянных рам, затянутых расписным шелком и соединенных медными петлями. Щели между рамами были в волос, но через них все равно можно подглядывать.
Неспортивно? Я старая любопытная бабка с опытом следователя. Мне все можно.
Тем более если этот, как его… о, вспомнила имя! Оливия о нем слышала. Гаспар Де Бар. Красиво и в рифму. Так вот, этот Гаспар рычит абсолютно по делу.
Потому что на теле Кена были следы не только от кнута, но и от других пыток. Например, большой ожог на животе, сине-багровые полосы на руках от запястий до самых плеч. Это значит, Кена связывали и подвешивали на дыбе. Сволочи…