– Ты... ты п-пришёл, – прощебетала она.
– Как только услышал, что начинается буря, – проговорил он, и она почувствовала, как слова пророкотали у него в груди. – Я всегда буду стремиться к тебе.
Его клятва немного её успокоила.
– Так глупо. Это всего лишь непогода.
– Дело не в погоде. А в прошлом. – В ту ночь, когда страшная гроза застала её родителей посреди пути, гром напугал лошадей, и экипаж, поскользнувшись на булыжниках, скатился в ледяную Темзу.
В то время Джек едва исполнилось четырнадцать, и с тех пор она не выносила грома. Если Эбен был дома, она бежала к нему и притворялась храброй. Но он знал правду.
Она сделала глубокий вдох. Выдохнула. И сосредоточилась на обнимающих её руках. На тепле его тела. На самом Эбене.
– Ты здесь, – прошептала она.
– Слава Богу, – отозвался он, гладя её ладонями и крепко держа в объятиях. – Знаешь, сколько ночей я провёл без сна, наблюдая за вспышками молний? Слушал раскаты грома за городом, и пытался усилием воли заставить бурю держаться подальше от Лондона? И от тебя.
Она спрятала лицо у него на груди, почувствовав душевный подъём от его признания.
– Ты же не можешь влиять на погоду, – прошептала Джек.
– Но не значит, что не могу попытаться, любовь моя, – сказал Эбен, прижимаясь губами к её макушке. – И пока я здесь, в Лондоне, и близко не подпущу к тебе грозу.
Клятва была смехотворной. Невыполнимой. И всё же Джек ей поверила.
Пока он сжимал её в объятиях, гром поутих, будто Эбен и правда мог им управлять силой мысли. Когда буря, наконец, рассеялась, она подняла голову и посмотрела на него, вцепившись в его рубашку.
– Ты здесь. Я не была уверена, что ты приедешь.
Он убрал прядь волос с её лица, его зелёные глаза потемнели и стали сулить исполнение всех желаний.
– Конечно, я приехал. Сейчас же Рождество.
Джек зарделась.
– Тебя не было семьдесят три дня.
Он кивнул, как будто тоже считал дни.
– Жаль, что не смог приехать раньше. Я собирался сделать тебе сюрприз завтра.
Она улыбнулась.
– Прекрасный вышел бы подарок на Рождество, но я рада, что ты объявился раньше. – Она коснулась ладонью его щеки, где вот-вот грозилась пробиться щетина. Хотя, скорее, обещала. – Хочу проводить с тобой как можно больше времени, каждую лишнюю минуту, что смогу украсть.
Он отстранился, взял её за руку и провёл через потайную дверь в музыкальную комнату.
– Если собираешься воровать, – прошептал он, – делай это у меня дома, тогда твоя тётя Джейн не задаст мне взбучку за то, что я сбиваю тебя с пути истинного.
Джек усмехнулась и закрыла за собой дверь, пока Эбен зажигал маленькую лампу на пианино.
– Все и так будут знать, что это я сбиваю тебя с пути.
Он сел на низкую скамью и привлёк её ближе, она встала между его длинных ног. Джек приподняла его лицо, подмечая круги под глазами, новые морщинки вокруг рта, из-за которых Эбен выглядел старше своих двадцати одного года. Проведя большими пальцами по тёмным бровям, она мягко проговорила:
– Ты выглядишь усталым.
Он притянул её ближе, прижался лбом к груди Джек и сделал глубокий вдох, будто её аромат мог вселить в него силы. Затем Эбен отстранился и сказал:
– Поместье в упадке. Арендаторы страдают. Стада поредели. Наступила зима, а с ней пришли холода, денег нет. Фермеры рассержены, сокрушены и полны печали... он за всю жизнь палец о палец не ударил.
Его отец.
Джек крепко обняла Эбена, обвив его всем телом, желая развеять все печали.
– Ты всё исправишь.
Он сделал ещё один глубокий вдох.
– Я не знаю, как, – прошептал он. – Поместье висит на волоске. Список насущных дел длиннее и дороже, чем позволяют время и средства. Каждый час что-то ломается, и всякий раз ремонт нужно проводить быстрее, чем в предыдущий. Мельница в Уэльсе практически развалилась. Скот в поместье в Суррее косит болезнь. Еды для арендаторов в Ньюкасле не хватает.
Беды свалились на Эбена разом. Со всем этим невозможно разобраться мгновенно.
Он усадил её к себе на колени.
– Я не в состоянии исправить ситуацию. Я такой же, как и он.
Она покачала головой.
– Ты в десять раз лучше, чем он. В сто.
Закрыв глаза, он прижался лбом к её лбу.
– Никто тебе не расскажет, как трудно нести ответственность. – Он открыл глаза, и устремив взгляд на какую-то дальнюю точку за её плечом, добавил: – Никто тебе не скажет, что всё, что тебе остаётся - это сдаться.
От этих слов ею завладел страх. Она покачала головой и потянулась к нему, будто могла остановить неминуемое.