Эбен бросил на собеседника резкий взгляд, разрываясь между желанием насладиться восхитительно пахнущим жареным гусем и возможностью избежать трапезы с этой троицей. Раздумывая над своим неуютным положением, он вдруг услышал тихий вопрос Джек:
– Он одинок?
На мгновение в столовой повисла тишина.
– Нет.
Только когда думает о ней.
– Отчаянно, – одновременно с ним ответил Лоутон.
Эбен прищурившись, посмотрел на делового партнёра.
– Что? – Лоутон бросил на него невинный взгляд. Вот мерзавец! – Я всего лишь ответил на вопрос.
Удивляясь, зачем вообще это делает, Эбен резко отодвинул стул и занял своё место.
– Не понимаю, откуда ты обладаешь сведениями, чтобы дать ответ на этот вопрос.
– Мне и не нужно обладать сведениями, герцог, у меня есть глаза.
Изящная длинная рука, чью кожу будто поцеловало солнце, поставила перед Эбеном тарелку. Он сосредоточился на еде, игнорируя приводящий в смущение гнев, попутно отметив отборные кусочки нарезанного гуся и покрытый корочкой картофель рядом с идеально очищенной морковью и изысканным пюре из пастернака.
Она отдала ему самое лучшее, то, что должна была оставить себе. На какое-то безумное мгновение Эбен представил, как, забирая с собой тарелку, уводит её в тихое место, чтобы исправить эту несправедливость. Кормит её лучшими яствами, которые только может себе позволить купить, а сам лакомится тем единственным, что жаждет отведать...
Джек.
Он явно сошёл с ума, если тарелка жареного гуся навела его на мысли о поцелуях. Хотя, конечно, его всё наводило на мысли о поцелуях. Голос Джек, её смех, прекрасное красное платье с красивым вырезом, который подчёркивал зону декольте, полные груди, восхитительные веснушки... и этот золотой медальон. Откуда он вообще взялся?
Без сомнения, его подарил шотландец.
Эта мысль заставила Эбена нахмуриться, его глаза встретились с полными любопытства глазами Джек. Каким-то образом ему удалось отвести взгляд и проворчать:
– Спасибо.
На другом конце стола тётя Джейн налила себе вина из стоящего возле её локтя графина и нанесла первый удар:
– Расскажите нам, Чарли, почему вы считаете герцога таким одиноким?
Эбен мысленно попытался не дать Лоутону открыть рот. Не тут-то было! Партнёр повернулся и посмотрел на тётю Джейн.
– Ну, конечно, можно предположить что угодно, но он постоянно только и делает, что работает.
– Тебе ведь, несомненно, нравится тратить деньги, которые я зарабатываю.
Лоутон удивлённо подняли брови.
– Деньги, которые мы зарабатываем вместе, дружище.
Эбен нахмурился.
– Кому-то же нужно проверять, настолько ли сильна твоя интуиция в решении деловых вопросов, как ты настаиваешь
Лоутон ухмыльнулся.
– Моя интуиция всегда сильна, но мы оставим обсуждение этой темы на другой раз, сейчас мы говорим о тебе.
Эбен уже сожалел, что вообще когда-то вступил в деловые отношения с Чарльзом Лоутоном.
– О тебе и о том, что ты занимаешься только работой и подсчётом своих денег, будто они греют тебе душу.
– Это не правда.
Хотя, конечно, правда.
– И много у него денег? – спросила тётя Джейн. Прописная истина: люди со средствами всегда интересуются средствами других людей.
Эбен наколол на вилку кусочек гуся и съел его. Он мог бы показаться ему восхитительным, если бы не разворачивающийся разговор.
– В сущности, – сказал Лоутон, – их очень много.
По правде говоря, даже больше. За двенадцать лет он превратил герцогство Олрид в одно из самых богатых в Британии. А Лоутон заработал достаточно, чтобы всю оставшуюся жизнь носить одежду из безупречной золотой парчи.
– Так ли это? – спросила Джек. Мягко, но в тоже время непреклонно.
Он поднял голову и встретил взгляд её карих глаз. Больших. И знающих.
– Так ли что?
– Подсчёты. Подсчёты денег греют тебе душу?
"С тех пор, как ты ушла, мою душу сковал лёд".
Эбен промолчал.
За него ответил Лоутон:
– А прошлой ночью грели с удвоенной силой при поддержке моего лучшего виски.
– Пьяницы никому не нравятся, – сказала тётя Джейн, подливая себе ещё вина.
– Олрид крайне редко напивается. Он никогда не пьёт, кроме как в канун Рождества. – Когда Лоутон посмотрел на него, в его глазах сверкнул хитрый огонёк. – Интересно, почему?
Эбен прищурился.
– Ты переступаешь черту.
– А по-моему, нет. – вмешалась Джек. Спокойная, твёрдая и пугающая, потому что знала то, чего ему бы не хотелось. – Вчера вечером ты был пьян. Почему?