Выбрать главу

Он ощущал себя безумно неуютно от того, что она проникала во все тайные уголки его души, которые он научился не замечать.

Прежде чем он успел высказать своё недовольство, она заговорила:

– В Египте делают что-то наподобие конфет из отваренных растений мальвы. На это уходит два дня. Они получаются пушистыми и белыми, и очень сладкими, можно подсластить ими шоколад. Думаю, тебе бы понравилось.

Наступило долгое молчание, в течение которого он не знал, что сказать. Он был наполовину пьян, прошло двенадцать лет, а она вернулась и посреди ночи рассуждала о конфетах.

Джек улыбнулась и сказала:

– Тебе бы понравилось многое из того, что мы видели.

И вот он, намёк на будущее, которое у него могло бы быть когда-то. Но оно теперь никогда не случится.

– Ты вернулась насовсем? – спросил он, в нём просыпалось раздражение.

Джек помедлила, и на мгновение он уцепился за эту паузу. Одновременно надеясь, что она вернулась навсегда, но в то же время желая, чтобы уехала вновь.

– Ненадолго.

Он кивнул; слова отдались болью в груди. Почему это имело значение? Он не имел права претендовать на её время. И не мог заявлять никаких прав на неё саму. Он отказался от них много лет назад. Вот только проклятые газеты не давали ему покоя. И всё же Олрид задал вопрос:

– А как надолго? Ты оказалась не готова к Рождеству, раз у тебя нет шоколада.

Она улыбнулась.

– Я уезжаю в воскресенье.

В день дарения подарков. Это имело смысл. Она провела двенадцать лет, путешествуя вокруг света, а Лондон был не слишком-то приятным местом в январе. И всё же два дня казались... мимолётными.

– Куда держишь путь?

– Мы отправляемся в Шотландию.

– Твоя тётя не из тех, кто мечтает провести зиму в Шотландии.

Баронесса редко бывала в Британии, предпочитая путешествовать по миру, благодаря дряхлому мужу, которого она похоронила через три года после бракосочетания.

Джек сделала большой глоток, а когда опустила чашку, на её верхней губе остались шоколадные усы. Она облизнулась с чувством и совсем не как леди, Олрид ощутил этот жест каждым сантиметром кожи. Температура в прохладной кухне внезапно резко подскочила.

Как в преисподней, куда он, несомненно, попадёт после всех тех вещей, которые он мечтал сотворить с её язычком.

И вдруг она сказала:

– Не из тех. На самом деле, она тоже уезжает в воскресенье. В Константинополь.

– Без тебя?

– С новой компаньонкой. Она моложе. И сможет за ней угнаться.

В её словах звучала усталость.

Он приподнял брови.

– Поверить не могу, что ты не можешь за ней угнаться. Я никогда не встречал человека, который был бы готов к приключениям так же, как ты.

– Ты всегда считал это недостатком, – мягко проговорила она.

– Нет, не считал, – возразил он.

Джек бросила на него недоверчивый взгляд.

– Не считал, – настойчиво повторил Олрид. Она всегда смело прыгала в неизвестность, предполагая, что приземлится на мягкое облако возможностей. Так и случалось. Каждый раз.

Кроме одного.

Он прочистил горло.

– Если не с тётей Джейн, тогда с кем ты едешь в Шотландию?

– С моим... – последовала пауза, а потом продолжение: – ... мужем.

Олрид замер, едва сдерживаясь, чтобы не отвести взгляд.

– Ты замужем?

– Скоро буду, – ответила она, но в её голосе послышалась неуверенность, словно Джек не хотела ему этого говорить. Или, возможно, это он был не уверен. Не хотел слышать.

– Я не видел оглашения имён в церкви.

Не то чтобы он ходил в церковь, но дело было не в этом. Джек не могла выйти замуж за другого.

– Мы поженимся в Шотландии, – быстро ответила она, выбирая другое печенье из банки, словно только что не преподнесла новость, которая произвела эффект разорвавшейся бомбы на его кухне.

– Почему?

Она откусила кусочек, прожевала и проглотила.

– Мы вернулись из Греции и направляемся в поместье Фергюса.

Фергюс.

Дурацкое имя. Таким именем называют охотничьих собак. Больших, волосатых, у которых язык свисает из пасти.

Она не может выйти замуж за Фергюса.

Тем не менее, она продолжала говорить так, будто дело уже было решённым.

– Так как мы поженимся там, то в оглашении имён в церкви здесь, нет необходимости.

– Нет, я спрашиваю, не почему не было оглашения имён, а зачем выходить замуж?