– Мне следовало быть рядом с тобой, – повторила она с благоговением.
Он ничего не ответил, только крепче обнял, и этого было достаточно. Она прижалась щекой к его груди, различая тяжёлые удары его сердца. Теперь она находилась рядом с ним. Останется на всю ночь, если он позволит, и не важно, что скажут тётя, братья и сёстры. Эбен нуждался в ней.
Джек провела с ним всю эту ночь. Следующую. И ещё одну за ней.
Пока Эбен не нашёл слова, которые, она знала, он должен был сказать.
Они долго лежали молча, пока свеча у его кровати не превратилась в огарок. Пока Эбен не сделал глубокий вдох и не поведал ей свою самую страшную тайну. Ту, которую она и так уже знала.
– Я рад, что он мёртв.
Признание прозвучало пугливым шёпотом, как будто отец мог услышать его и начать преследовать.
Джек не ослабила объятий.
– Как и я.
– Он был пьяницей.
– Он был сломленным, и его уже невозможно было привести в чувства. –
Эбен посмотрел на неё, но она пожала плечами. – И ублюдком.
Его губы дёрнулись от такой прямолинейной оценки.
– Таким он и был. А ещё, плохим отцом. И плохим герцогом.
– Ты будешь лучше.
– Ты так говоришь, будто это предрешено.
Она подняла голову, и повернулась так, чтобы положить подбородок ему на грудь, и сказала правду:
– Так и есть.
Он глубоко вздохнул и снова посмотрел на бархатный полог.
– Всё изменится.
– Ничего существенного.
Только не это. Только пусть они не разлучатся. Пожалуйста. "Пусть только мы не разлучимся".
– Я теперь - герцог.
– Я всегда думала, что ты был недостаточно впечатляющим для роли маркиза.
Он рассмеялся, и от этого звука по её телу разлилась радость. Это не изменилось. Она любила его смех, словно он был их общей тайной.
– Ты ведь знаешь, что по положению герцоги выше маркизов?
Джек улыбнулась в ответ.
– Да, но маркизы носят такие элегантные кольца. Я бы предпочла стать маркизом.
– Ну, теперь оба титула мои.
– Вот ты уже и стал невыносимым хвастуном.
Она прижалась к нему ещё теснее.
Его рука опять крепче её сжала, и он прошептал:
– Как я с этим справлюсь?
Вопрос возвещал о перемене, которую он предсказывал. Возвещал о страхе. Панике. Ответственности. Зрелости. Она положила руку ему на грудь, где билось сердце.
– Я помогу.
– Разве у тебя есть опыт в том, как быть герцогом?
Ей не понравился вопрос. И она постаралась ответить легкомысленно:
– Нет, но разве это может оказаться трудной задачей? Мужчины тебе кланяются, а женщины желают добиться внимания.
– Какая прекрасная оценка общего положения дел.
– Ты вечно будешь мне благодарен за то, что я буду рядом, и не позволю тебе зазнаться. – Он тихонько усмехнулся, и Джек постаралась сохранить в нём это чувство свободы, хотя бы на мгновение. – С чего начнём? Мне ходить за тобой и напоминать, что однажды ты с трудом пытался отыскать Константинополь на карте?
– Вовсе нет. Карта оказалась перевёрнутой.
Она улыбнулась их давнему спору. Твёрдая почва. Они на равных.
– О да, Турция же сдвигается на карте, если смотреть на неё снизу вверх.
– Ты думаешь, что недостаток географических познаний помешает мне ухаживать за женщинами?
Джек замерла, услышав вопрос. Казалось время замедлило ход.
– А ты собираешься за ними ухаживать?
– А разве не все мужчины этим занимаются?
За какими конкретно женщинами? Она не стала спрашивать. Не её это дело. И особенно, не сегодня ночью. В конце концов, Джек и так предполагала, что найдутся девушки, которые привлекут его внимание. Представляла, что окажутся девушки, за которыми ему захочется...
Но ей не хотелось их представлять. Вот и всё.
Она терпеть этого не могла.
Не то, чтобы это что-то значило. Не имело значения. Он мог ухаживать за женщинами, если хотел. Господи, лучше бы она не поднимала вопрос об ухаживаниях. Они были друзьями. А друзей такие вещи не волнуют.
Вот только, похоже, Джек очень сильно беспокоили такие вещи. Она крепко зажмурилась и пожелала, чтобы всё вернулось на круги своя. Вот только, возможно, он был прав. Возможно, всё действительно изменится.
А потом он тихо произнёс её имя: