– Вы это серьезно?
Он отпил еще вина, чтобы немного оттянуть ответ.
– Очень серьезно. Именно поэтому я вас поцеловал. Если я должен разыгрывать из себя Эдмунда, нам с вами придется вести себя так, будто мы женаты. – И добавил: – Нас влечет друг к другу, так что это будет не так уж и трудно.
Она замерла, но ее глаза расширились от изумления и недоверия. Сэмсон ждал, наслаждаясь ее замешательством.
– У меня просто... нет слов, – прошептала она наконец.
– Мне нравится, когда женщина не находит слов.
– Это невероятно... даже предположить, чтобы мы... – Она сглотнула и закашлялась.
А он молчал только по той причине, что ему нравилось, как у нее розовеют щеки и напрягается тело при мысли, что они могут вступить в интимные отношения. Он был уверен, что именно об этом она сейчас думает, потому что она сначала замерла, потом отвернулась, а затем, схватив бокал, двумя большими глотками допила вино.
Он дал ей время все это представить и наслаждался ощущением того, как естественно реагирует его собственное тело, когда он воображает, как она лежит на кровати и призывно смотрит на него своими потрясающими голубыми глазами, затуманенными страстью. Этого, разумеется, никогда не произойдет, если она все еще любит Эдмунда и они официально все еще женаты, но сама по себе мысль была тем не менее чудесной.
Она наконец тряхнула головой, словно стараясь отогнать пугающие ее мысли, и посмотрела ему прямо в глаза.
– Конечно же, мы не можем...
– Не можем? – Он удивленно поднял брови. Она не отвела взгляд.
– Мы не можем вести себя опрометчиво, ваша светлость.
Он восхитился ее храбростью, несмотря на то что ее слова могли быть истолкованы по-разному.
– Разумеется, нет, леди Оливия. Я несу за вас ответственность как за жену брата и отношусь к этому очень серьезно.
Он видел, как она расслабилась и улыбнулась с облегчением.
– Не сомневаюсь. – Подумав, она добавила: – Кроме некоторых деталей, о которых мы должны будем договориться, ваш план кажется мне хорошим началом, тем более что мы не располагаем почти никакой информацией. Когда мы отправимся?
Сэмсон постарался не выдать своего удивления тем, что она внезапно одобрила его идею. Он вдруг подумал, что при других обстоятельствах эта женщина с ее шармом и умом могла бы ему понравиться. А ее неописуемая красота была бы лишь очень приятным дополнением. Ни о какой другой леди он бы этого сказать не мог. Но она принадлежала его брату. Если бы это не было так смешно, его бы это просто разозлило.
– В следующую субботу, – слишком резко ответил он и снова занялся едой.
Она промолчала, видимо, задумавшись над тем, почему у него так резко изменилось настроение. Не мог же он сказать ей, что испытывает в ее присутствии неловкость. Она просто сочла бы его сумасшедшим.
– Благодарю вас, ваша светлость, за ваше великодушие. – От Сэмсона не ускользнули нотки иронии в ее голосе.
Дальше они ели в полном молчании. Она не понимала его враждебности, а он решил, что так будет лучше. Чем меньше они будут нравиться друг другу, тем легче им будет вместе путешествовать.
Во всяком случае, он на это надеялся.
Глава 5
За высокими домами улицы Габриэль занимался парижский рассвет, окрашивая небо в розовато-золотистый цвет. Оливия вышла из кареты и остановилась возле своего деверя – раздражающего, упрямого и такого мужественного герцога Дарема. Из трех эпитетов последний точнее всего характеризовал герцога, хотя он был еще и тщеславным, и высокомерным, и не в меру серьезным.
Их путешествие из Лондона в Париж прошло без всяких приключений и довольно быстро. Правда, присутствие герцога нервировало Оливию, чего никогда с ней не бывало, когда она была с Эдмундом. Они почти не разговаривали, хотя она заметила, что он слишком часто на нее смотрит, и это приводило ее в еще большее волнение. Они стойко переносили присутствие друг друга, обменивались репликами лишь при необходимости, а ночи проводили в отдельных номерах. Теперь, когда они прибыли в Париж и начнется обман, ей придется притворяться, что она его жена, и это и пугало, и возбуждало ее.
– Куда идти, мадам? – пробормотал ей на ухо герцог.
– В дом, – отрезала она, словно он спросил какую-то глупость. На самом деле ее заставило вздрогнуть его теплое дыхание возле самого уха.
Она почувствовала затылком, что он ухмыльнулся, но, не обращая на это внимания, она подошла к парадной двери, которая распахнулась перед ней, прежде чем она успела постучать.
Знакомые ароматы лаванды и специй сразу же вытеснили запахи улицы. Наконец-то она была дома! Впервые за несколько недель она почувствовала себя на своей территории, и беспокойство как рукой сняло.
– Вы вернулись, мадам Карлайл!
Навстречу ей из-за прилавка вышел Норман Пакетт – ее помощник и давний друг и советчик. Он схватил ее за плечи и поцеловал в обе щеки.
– Норман, как же хорошо снова быть дома!
– Да, эта ужасная поездка на север длилась слишком долго. – Он притворно нахмурился.
– Как вы тут без меня? Прибыли наконец поставки сандалового дерева? А мадам Готье по-прежнему не уверена, что именно выбрать для...
Герцог у них за спиной откашлялся. Все еще не отрываясь от Нормана, Оливия резко обернулась.
– Ах, прости, дорогой. Ты же помнишь месье Пакетта, моего ассистента?
– Месье Карлайл, добро пожаловать домой. – Норман слегка поклонился.
Оливия почувствовала, что герцог встал совсем близко за ее спиной, и на миг подумала, что он может схватить ее за плечи, чтобы продемонстрировать собственнические чувства. Она инстинктивно отшатнулась от Пакетта.
– Месье Пакетг, вот мы и встретились снова, – произнес Сэмсон.
– Зовите меня Норман, пожалуйста, – улыбнулся Пакетт. – Отбросим формальности. Мы все очень скучали по вашей жене. В ее отсутствие Дом Ниван просто осиротел.
Напоминать таким образом об отсутствии Оливии было не в правилах Пакетта. Норман никогда не бывал груб. Но он также никогда не доверял, да и не любил Эдмунда, и Оливия почувствовала, как сгустилась атмосфера, чего не было всего минуту назад. Но она предпочла ничего не замечать.
– Мы с месье Карлайлом сейчас поднимемся в наши апартаменты, Норман, а завтра за чаем обсудим наши дела, а заодно и посплетничаем.
Норман рассмеялся:
– Я так рад снова видеть вас, Оливия. Но вы устали с дороги. Идите отдыхать. Я вчера предупредил мадам Аллар о вашем приезде, так что она прибралась в ваших комнатах и приготовила вам ужин.
Мадам Аллар была приходящей домработницей и поварихой, и, хотя она обычно приходила на короткое время, она всегда помогала Оливии по хозяйству, когда та была занята. Оливия облегченно вздохнула, обрадовавшись, что не забыли вовремя застлать чистым бельем гостевую кровать. В данный момент это было важнее, чем ужин.
– Спасибо, Норман. Увидимся утром.
Он отступил, чтобы дать ей пройти, а герцог взял ее под руку, когда они шли мимо витрин и двух продавщиц, которых Оливия не знала. Новые девушки часто появлялись и исчезали, но это Норман обычно их нанимал или увольнял, если был ими недоволен.
Оливия провела герцога через богато декорированный салон, где элегантно одетые леди обычно пили чай или вино, обсуждая новейшие духи, и, приподняв юбки, поднялась по выкрашенной в белый цвет винтовой лестнице, устланной красным ковром. Лестница вела на третий этаж в апартаменты Оливии.
Герцог молча шел за ней по пятам. Наверху она достала из бархатного ридикюля ключ, отперла дверь и вошла. Ее деверь, не колеблясь, последовал за ней.
Войдя в гостиную, Оливия закрыла глаза и вдохнула знакомые запахи дома.
– Оставьте приоткрытой дверь, чтобы лакей мог внести наш багаж, – сказала она, стягивая перчатки.