Если для него это ничего не значит, тогда что ей теперь делать? Она свободна? Неужели он хочет отпустить ее?
Инстинктивно она дотронулась до горла в том месте, где кожу натерла веревка. Ей казалось, что она до сих пор чувствует ее грубое прикосновение. Глядя на этого мужчину, она не ощущала себя свободной. Ей снова казалось, что она попала в западню.
– Возможно, в вашей захолустной деревеньке продажа жены с аукциона и считается законным способом соединить судьбы двух людей. – Она различила в его голосе презрение. – Но я уверяю тебя, что цивилизованный мир не признает то, что кучка провинциалов считает свадьбой.
Элис напряглась. Слова этого человека оскорбили ее. Он произнес слово провинциалы, словно это было что-то плохое. Она не сомневалась, что он считал ее одной из этих провинциалов. С таким же успехом он мог бы назвать их идиотами. Элис не знала, что ей делать, оскорбиться или обрадоваться. Скорее обрадоваться, если он не признавал продажу законной. Это могло принести ей свободу.
Она подавила желание заявить, что ее отец был учителем и что к пяти годам она сносно умела писать и говорить по-французски. Возможно, она никогда не выезжала из родной деревни и была бедна как церковная мышь, но она не была идиоткой. Однако вслух она этого не сказала. Пусть считает ее провинциалкой. Никчемным человеком. Она не хотела, чтобы он оставил ее для себя.
– Как бы там ни было, если вы считаете, что ничего не должны мне, я вас не задерживаю.
Она махнула рукой в сторону покрытой снегом дороги, одновременно лихорадочно соображая, что она будет делать, когда он бросит ее. Где она найдет деньги, чтобы добраться до Лондона? А если она сможет туда добраться, на что она будет жить, пока не подыщет работу?
Мистеру Бирду она больше не нужна. Он четко дал это понять. Несмотря на то что он неплохо заработал, продав ее, она знала, что он не даст ей ни единого пенса. Она вдруг вспомнила миссис Макферсон. Вдова наверняка накинется на нее с метлой, если заметит рядом с домом. Она явно решила окрутить мистера Бирда, и Элис ей только мешала.
Нелли будет не против помочь ей, но ее молодой муж наверняка станет возражать. Он трудился помощником кузнеца, и их маленькая семья едва сводила концы с концами. А еще Нелли вынашивала второго ребенка. Элис не хотела быть им обузой.
Ее не-муж прищурился. Он внимательно смотрел на нее, размышляя о чем-то.
Элис ожидала, что он вскочит в седло и уедет. Она была убеждена, что он вот-вот так и поступит.
– Я не говорил, что я ничего не должен тебе. Я понимаю, что у меня есть обязательства перед тобой, – наконец ответил он с каменным выражением лица.
Какие же это у него могут быть обязательства перед ней?
– Что вы конкретно имеете в виду? – с подозрением спросила она.
Он же не верит в законность этой сделки. Как он себе представляет эту ситуацию, если не считает их мужем и женой?
– Мы можем договориться. Ты хочешь куда-то отправиться? У тебя есть семья…
– Которой вы хотели бы меня навязать? – бросила она.
Он заколебался и кивнул:
– В некотором смысле… да.
Она подавила желание сказать, что если бы у нее была семья и поддержка, она никогда не оказалась бы на аукционе в качестве товара. Однако он ничего о ней не знал. Он лишь видел, что ее семья с радостью продала ее.
Незнакомец не знал, что она сирота. Он не знал, что когда-то у нее были любящие родители, которые теперь переворачивались в могилах из-за того, что она попала в столь ужасное положение. Вспомнив о родителях, Элис чуть не разрыдалась.
Она тяжело вздохнула и попыталась не думать о них.
– Нет. У меня ничего нет. И никого, – добавила она, показав пальцем на чемоданчик, притороченный к седлу.
Она не понимала, почему ей так неприятно признаваться ему в этом. Ее гордость и так прошла проверку на прочность сегодня. Она не думала, что может быть еще хуже.
Она ошибалась.
– Это все, – добавила она. – Вся моя жизнь в этом чемодане.
Он посмотрел на чемоданчик и нахмурился.
– Никаких друзей или…
– Никого, – перебила она его.
Он задумался и спросил:
– Тогда я могу проводить тебя куда-нибудь? – Сказав это, он поморщился от досады. Возможно, даже от злости. Он не хотел оставаться с ней. Элис выпрямилась. В этом она была с ним солидарна. – Ты хочешь куда-то попасть?
Куда бы она хотела отправиться? Словно это было так просто. Словно у нее в жизни был выбор.
– Я хочу в Лондон.
Поскольку он спросил, она вполне могла сказать правду.
Он вновь поморщился.
– Я оттуда приехал, и я туда не собираюсь. По крайней мере, не скоро.
Она резко рассмеялась, чуть не плача. Вот это удача! Он приехал из города, в котором она так хотела очутиться.