— Да-да, конечно. И с леди — тоже.
— С леди? — переспросил герцог.
— Некоторые из самых ее безрассудных идей подсказывают моей кузине дамы, ваша светлость.
— A-а… понятно. — Искоса взглянув на собеседницу, Максимус отметил, что у нее густые черные ресницы — гораздо темнее, чем ее волосы. Может, она чем-то красила их?..
А Артемис со вздохом продолжала:
— В прошлый сезон Пенелопу убедили, что живая птица станет замечательным украшением.
— Птица?.. — изумился герцог.
— Да, лебедь, если точно.
Максимус внимательно посмотрел на мисс Грейвс, но она выглядела совершенно серьезной. Что ж, если она все-таки затеяла с ним какую-то игру, то делала это весьма искусно. Но у такой женщины, как она, конечно же, существовало множество причин, чтобы научиться скрывать свои мысли и чувства. Можно сказать, что именно это от нее и требовалось.
— Я никогда не видел леди Пенелопу с лебедем, — пробормотал герцог.
Она бросила на него быстрый взгляд, и он заметил, что у нее едва заметно приподнялись уголки рта.
— Но это продолжалось всего неделю. Пока не выяснилось, что лебеди шипят и клюются.
— Лебедь клюнул леди Пенелопу?
— Нет, не ее, а меня.
Максимус нахмурился, внезапно представив, как кожа мисс Грейвс потемнела от синяка, и эта картина ему совсем не понравилась. Интересно, как часто она страдала, выполняя свои обязанности компаньонки леди Пенелопы?
— Честно говоря, иногда я думаю, что мою кузину следует держать взаперти для ее же блага, — пробормотала мисс Грейвс. — Но ведь этого нельзя делать, правда?
Конечно, нельзя. Да и не похоже, чтобы сама мисс Грейвс смогла бы найти другой источник средств к существованию — где-нибудь вдали от своей опасно легкомысленной кузины. Наверное, плохо, что жизнь устроена подобным образом… Впрочем, его, Максимуса, это не касается.
— Ваш рассказ еще раз подтверждает, что вам необходимо найти способ отговаривать леди Пенелопу от самых опасных ее затей.
Мисс Грейвс тихо вздохнула.
— Я пыталась — и пытаюсь. Но ведь я — всего лишь ее компаньонка.
— А не подруга? — Максимус посмотрел на нее. Было очевидно, что эта женщина обладай незаурядным характером.
И тут она снова едва заметно улыбнулась. Возможно, мисс Грейвс специально научилась улыбаться не слишком широко, чтобы не проявлять открыто своих чувств.
— Да, я ее подруга. Родственница и подруга. Я очень привязана к Пенелопе — и… думаю, что и она любит меня. Но в первую очередь я ее компаньонка. Мы никогда не будем равными, потому что мое положение всегда будет ниже, чем ее. Поэтому я могла только предложить не ходить в ту ночь в Сент-Джайлз, но не могла запретить ей это.
— И вы всегда идете туда, куда идет она?
— Да, ваша светлость. — Артемис опустила голову.
Конечно, он все это знал, однако почувствовал, что поведение леди Пенелопы… возмутило его. Максимус отвернулся и пробормотал:
— Когда ваша кузина выйдет замуж, муж обуздает ее. И тогда ей ничто не будет грозить. — «Вам ничто не будет грозить», — добавил он мысленно.
— Возможно. — Запрокинув голову, Артемис взглянула на герцога. Конечно же, она понимала его намерения в отношении Пенелопы.
— Да, непременно обуздает. — Он пристально посмотрел на нее.
— Полагаю, это было бы лучше всего. — Артемис пожала плечами. — Но если бы Пенелопа мне тогда подчинилась, то мы не смогли бы встретиться с такой интересной личностью, как Призрак Сент-Джайлза.
— Вы превращаете опасность в развлечение.
— Может быть, и так, ваша светлость. Но все-таки должна признаться: это было захватывающее приключение. Ведь Призрак…
— Он насильник и убийца, — перебил герцог.
— Честно говоря, я в этом не уверена, — немного помолчав, Артемис спросила: — Могу я доверить вам секрет, ваша светлость?
Когда леди задавали ему такой вопрос, они обычно делали это с намерением пофлиртовать, но на лице мисс Грейвс сохранялось вполне серьезное выражение, и ему стало любопытно.
— Да, конечно, — кивнул Максимус.
Они оба остановились.
— Я почти уверена, что Призрак — человек благородного происхождения.
Он старался выглядеть спокойным, хотя сердце его быстро забилось. «Что же я мог упустить?» — думал герцог.
— Почему? — спросил он.
— Потому что той ночью он кое-что оставил у меня.
— Что именно? — Ужас сдавил ему грудь.
На губах мисс Грейвс снова промелькнула неуловимая улыбка — таинственная, пленительная, удивительно женственная.
— Перстень-печатку, — ответила она.