При этой мысли она вздохнула. Какой человек мог вести себя подобным образом?
— Вы, наверное, очень любите Сент-Джайлз.
Он вздрогнул, и с его губ сорвался громкий пугающий смех.
— Люблю? Боже правый, вы ошибаетесь во мне, мадам. Я делаю это не из любви.
— Но обитатели Сент-Джайлза… Им приносит пользу ваша… — Она замолчала, стараясь подыскать подходящее слово. Одержимость? Увлечение? — … Ваша деятельность, сэр. Вы говорите, что не причиняете зла никому, кроме тех, кто этого заслуживает. Значит, всем остальным ваши поступки обеспечивают большую безопасность, верно?
— А мне все равно, как мои действия влияют на них. — Он решительно закрыл дверцу гардероба.
— Мне не все равно, — заявила Артемис. — Ваши действия спасли мне жизнь.
Призрак продолжал осматривать комнату, но не находил того, что искал. Минуту спустя он спросил:
— И все-таки, почему вас так интересуют мои дела? — Даже в его шепоте чувствовалось раздражение.
Артемис пожала плечами.
— Не знаю… Думаю, мне просто интересно. У меня редко бывает возможность обстоятельно поговорить с джентльменом.
— Но вы ведь родственница и компаньонка леди Пенелопы. Мне казалось, вы, напротив, довольно часто встречаетесь с джентльменами.
— Встречаюсь — да. Но по-настоящему поговорить — это совсем другое… — Артемис со вздохом покачала головой. — Джентльменам не о чем разговаривать с такими, как я. Если только они не имеют не слишком честных намерений.
— Мужчины пристают к вам? — Он сделал шаг к ней, и это его движение выглядело почти непроизвольным.
— Таков мир, разве нет? Мое положение делает меня беззащитной. Сильные всегда преследуют тех, кого считают слабыми. Такое случалось не часто, и во всех случаях я могла постоять за себя.
— Вы не слабая. — Это было утверждение, не допускающее сомнений.
Она нашла его заявление лестным для себя, но все же возразила:
— Многие считают меня слабой.
— Многие ошибаются.
С минуту они молча смотрели друг на друга, и Артемис пришло в голову, что они друг друга словно изучали. Она-то определенно. И было совершенно очевидно: арлекин в маске почему-то заинтересовался ею. Казалось, он по-настоящему слушал ее, а такого не случалось уже очень давно — если, конечно, не считать ее беседы накануне вечером с герцогом Уэйкфилдом.
И тут Артемис наконец-то задала тот самый вопрос, который уже давно следовало бы задать ночному гостю.
— Что вы ищете? — отрывисто спросила она. — Обычно джентльмены не входят в комнату леди без разрешения.
— Я не джентльмен.
— Правда? Я считала иначе. — Она сказала это не подумав и тотчас пожалела о своих словах.
В следующее мгновение Призрак оказался возле кровати — огромный, сильный, опасный. И в тот же миг Артемис вспомнила, что за существо она видела на поляне в своем сне. Видела тигра в лесу Англии! Она чуть не рассмеялась такой нелепости.
Чтобы взглянуть на мужчину, стоявшего у кровати, ей пришлось запрокинуть голову, открыв при этом шею, — а в присутствии хищника этого не следовало делать. И тут он, наклонившись, уперся кулаками в кровать по обе стороны от ее бедер, так что она оказалась в ловушке.
Артемис с трудом сглотнула; она почувствовала жар его тела и его запах — запах мужского пота, который должен был вызвать у нее отвращение. Однако, как ни странно, ни малейшего отвращения она не испытывала.
Призрак же настолько приблизил свое лицо к ее лицу, что Артемис смогла под маской увидеть блеск его глаз.
— У вас есть то, что принадлежит мне, — сказал он шепотом.
Артемис сидела совершенно неподвижно. И молчала, хотя и догадывалась, о чем он говорил.
Тут он наклонился еще ниже, и Артемис невольно прикрыла глаза. А потом ей вдруг почудилось, что на какой-то миг ее губ слегка коснулось что-то теплое.
Внезапно в коридоре за дверью раздались шаги служанки, и Артемис открыла глаза. Мужчины у кровати не было.
Спустя мгновение в комнату вошла Салли с ведром для угля и щетками. Увидев, что Артемис сидит в кровати, вздрогнула и пробормотала:
— О-о, мисс, вы рано проснулись. Попросить, чтобы принесли чаю?
— Нет, спасибо. — Артемис вздохнула и покачала головой. — Я скоро спущусь вниз. Вчера мы поздно вернулись, — добавила она почему-то.
— Да, конечно, — Салли с громыханием возилась у камина. — Блэкберн говорит, что ее милость поэтому и не встает раньше двух часов дня. Ей нравится подольше поспать. О-о, как же так?.. Почему окно осталось открытым? — Салли быстро подошла к окну и плотно прикрыла его, — Бр-р-р! Еще слишком рано для такого проветривания.