— Да, я, признаться, люблю жить за городом. Мне нравится удить рыбу в озере Кармайкл и отдавать улов на кухню моему повару. Мне нравится носиться на лошадях по полям и стрелять фазанов в лесу. Кроме того, обожаю лазить по развалинам римской эпохи и того, разрушенного Генрихом VIII, аббатства. Там мир, покой и вековая пыль, совершенно отличная от той, что я видел в Лондоне. И если бы к этому всему добавить дюжину маленьких сорванцов вроде Фионы, то вскоре бы весь Суффолк был населен моими отпрысками.
Фелисити уронила вилку в неизвестную ей еду и уставилась на Яна.
— Наверное, вы шутите, мой дорогой Ян. Мне нравится быть за городом на Рождество и я не прочь покататься на лошадях, но кому нужны эти дурацкие развалины? Там пауки, пыль и грязь. Кроме того, терпеть не могу рыжеволосых детей, они кажутся мне вульгарными.
Она откинулась на стуле и улыбнулась.
Глава 20
Брэнди сжала в руках бокал с вином и сказала таким тоном, какого ни разу еще герцог от нее не слышал:
— Моя маленькая сестра не вульгарна, леди Фелисити. Вульгарность, как мне кажется, это черта в людях, которая позволяет им не мучиться совестью, обидев другого. Вульгарность выражается в отсутствии манер и благородства и, кроме всего прочего, недостатке мозгов, для того чтобы скрыть обиду за сладкими словами.
Фелисити заставила себя рассмеяться.
— Мисс Робертсон, я совершенно не хотела никого обидеть. Ведь ваша сестричка помогает вам ловить рыбу, не так ли?
Ян резко ответил:
— Фиона, кроме ловли рыбы, еще много чего умеет делать. А Брэнди относится к девочке как к собственному ребенку, своему малому дитяте.
— Малому дитяте, ваша светлость? Все эти странные шотландские слова: «ага» вместо «да», и «малый» вместо «маленький» — вы заставляете меня думать о том, что я в другой стране. Прошу вас убедительно, говорите по-английски.
— А вы и есть в другой стране, — сказала Брэнди, — и здесь мы разговариваем по-шотландски. Может быть, вам стоит поучиться нашему языку, вместо того чтобы навязывать нам свой английский?
Клод, до этого делавший вид, что не участвует в споре, сказал, кашляя:
— Мне кажется, вы совершенно правы, леди Фелисити. Нам стоит послушать, как вы говорите, и постараться не раздражать ваш слух нашим шотландским говором. Разумеется, вы в Шотландии, но вы наш гость.
Фелисити не могла понять, шутит он или нет, и, решив, что не шутит, подумала, что вот наконец-то попался хоть один приличный человек в этой чертовой Шотландии. Она благодарно кивнула Клоду. Как девчонка могла обвинять ее в недостатке мозгов?
Леди Аделла подлила масла в огонь.
— Так, значит, Ян, вам не нравится жить в городе, тогда, может быть, мне стоит прислать вам Брэнди пораньше?
Леди Фелисити холодно заметила:
— Боюсь, леди Аделла, что мы с его светлостью довольно долго будем в свадебном путешествии. Неужели у вас нет каких-нибудь родственников, скажем, в Эдинбурге? Мне кажется, эдинбургское общество больше подойдет ей, чем лондонское.
Джилз, быстро взглянув на Фелисити и увидев злобу в уголках ее рта, вздрогнул. Конечно же, будущая герцогиня не могла не заметить огромные агатовые глаза Брэнди, внутри которых, без сомнения лучился огонек романтики, и свет в комнате, такой мягкий, придавал старшей внучке леди Аделлы особое очарование.
Фелисити была слишком неопытна, чтобы понять эту девочку. Джилз подумал, что у Брэнди язык — как у змеи, готов излить свой яд на каждого, кто поднимет руку на то, что она любит.
Фелисити, кроме всего прочего, слишком уж не двусмысленно выражалась. В другой ситуации Джилз готов был поклясться, что Фелисити сможет очаровать даже волынку в руках музыканта и заставить ее пойти за собой. Она пыталась сделать и сейчас то же самое, но безуспешно. Ян постоянно попадался на эту удочку, впрочем, не он один.
— Нет, я не хочу, чтобы Брэнди поехала в Эдинбург, — сказала леди Аделла, с удовольствием издеваясь над Фелисити, — ведь Ян обеспечит ее приданым, и она станет английской леди. Поэтому я хочу, чтобы она искала себе мужа в Лондоне. Брэнди — дочь графа и, когда у нее будут деньги, сможет выбраться отсюда и стать счастливой.
— А как же я, бабушка, — подала голос Констанция и наклонилась вперед, готовая принять бой.
Клод ухмыльнулся и толкнул Бертрана в бок.
— У нас насчет тебя другие планы, малышка. Не стоит волноваться о своем будущем. Разве не так, Берти?
— Всему свое время, отец, — сказал Бертран и выпрямился, как доска, — в данном случае ты ошибаешься. И я попросил бы вас с леди Аделлой предоставить мне возможность самому заниматься моими делами.
Он отвел глаза, увидев, что разочаровал Констанцию, и погрузился в хаггис. Конни понятия не имела о том, как Бертран к ней относится. Она ведь молода и неопытна и только учится быть женщиной. Ей нравилось играть с мужчинами, особенно с Перси, этим подлым ублюдком. Никто на свете не знал, что Бертран любил наблюдать за ее взрослением, слушать ее очаровательные глупости, а затем — мудрые вещи, достойные леди Аделлы. Но он понимал, что ей нужно время. И ужасно злился на леди Аделлу и Клода за то, что они торопят девочку.