Уже дома, запершись в спальне матери, пересчитала наличность, отделила 2 000 золотых для герцога и 1 000 для нужд дома, остальное запрятала, как Скрудж Макдак. Прошла на кухню. Поль только что принес дрова, Элен готовила ужин, Анна ей помогала. Отозвав Анну, попросила ее съездить и отдать деньги герцогу. Она недоуменно уставилась на меня.
- Я продала ювелиру мамино ожерелье. Если будем экономными, то с его помощью и доходом с поместья сможем продержаться полгода.
Анна не поверила собственным ушам. Пришлось ей кратко рассказать о посещении ювелира, осторожно преподнося тему моего прежнего облапошивания и нынешнего просветления. Экономка смеялась до слез. Потом все-таки отправилась с деньгами к герцогу.
Последующие дни были наполнены для меня сказочной атмосферой. Я загорелась отметить новый год. Пришлось домочадцам объяснять, чего мне хочется. Меня поддержали все. Вначале купила тайком небольшие подарки, предварительно выпытав, что хотелось бы каждому. Потом украсила бальную залу мишурой, фонариками. Последним штрихом оставалась ель. Долго ковырялась в памяти Сесиль, чтобы найти подходящее дерево. Нашла. Даже ягоды, похожие омелу. Поскольку до нового года было еще три недели, елку отложила. Зато вдоволь наигралась с братом и сестрой в снежные войнушки. Сделали из снега крепость, я ее защищала, а малышня осаждала. Завоевания были несколько дней. У детей блестели глаза, и они каждый день с нетерпением ждали отъезда учителей, чтобы два часа до ужина побегать со мной на заднем дворе. Анна отговаривала, говоря, что девушке недолжно себя так вести, но я ей тихо шепнула, что у меня не было детства и любви, пусть они хоть в малой мере будут у брата с сестрой. После этого нас никто не тревожил. И если случайный прохожий видел нас играющими, то это были только его проблемы.
5
Пришло приглашение на традиционный королевский бал. Я удивленно крутила в руках конверт. Раньше такое присылали маме и отцу Сесиль, теперь мне? Положив его перед собой. Когда я разучусь делить себя надвое: на себя и Сесиль – не знаю. Очень сложно принять вторую себя. Потом мысли перекинулись на бал. Разумеется, что ехать я не собираюсь, даже танцевать не помню как, а уж про наряд и … хотя… Новая бабушка отдала при переезде новое бальное платье даже ни разу не «выгулянное». Разумеется тайком от деда. Она искренне жалела меня, а может и потому, что я чуть ли не единственная из нашей семьи отнеслась к ней с сочувствием. Она молода, дед стар. Детей у нее нет, и будут ли, вопрос. Вот она иногда и приезжала к нам, пообщаться с малышами. Это опять-таки из памяти Сесиль. Ладно. Время еще терпит, посмотрим.
Прошла неделя, и я почти забыла о бале. Сейчас хлопотала о топливе. Мы закупили дрова. Но дом был огромным и везде только камины. Мне казалось это разорительством, топить их дровами. Это же не печки с колодцами и задвижками. Интересовалась, есть ли каменный уголь или торф. Оказалось, что есть. На мой вопрос, почему не купили, ответили просто, всегда топили дровами. Аж скулы свело. На вопрос, сколько стоит каменный уголь, ответили, что почти как дрова. Пришлось срочно организовать доставку и провести ликбез, разъясняя, что уголь держит тепло лучше дров и горит дольше.
Анна нашла приглашение на бал и вызвала меня на разговор. Мне было немного смешно, глядя на ее торжественную собранность. Иногда мне казалось, что в этой симпатичной пожилой женщине заключена вся совесть и доброта этого мира. Вот и теперь я спрятала улыбку, стараясь быть максимально серьезной. С первых же слов она стала меня убеждать:
- Сесиль, ты просто обязана пойти на бал.
- Для чего, Анна? У нас нет возможности разгуливать по королевским праздникам, особенно после того, как отец нас посадил на долговую цепь к герцогу Арвиалю.
Она даже заломила руки. Вскочила и стала расхаживать по кабинету, отчаянно пытаясь втолковать мне свою мысль, иногда вскидывая руки:
- Ты не понимаешь. Это большая привилегия, которой удостоены немногие. Даже очень богатые желают туда попасть, а ты воротишь нос. – Стала мягко ее переубеждать:
- Я нос не ворочу, просто не вижу смысла. – Экономка остановилась на середине комнаты и твердо сказала: