Она, кажется, даже не обратила на это внимания. Олимпия сидела, крепко вцепившись в борта ялика, и лицо у нее было белым, как подвенечное платье.
К тому времени как ялик выправился, герцог тоже смог более‑менее перевести дух, хотя сердце по‑прежнему тревожно стучало. Если бы девица упала за борт…
Но, слава богу, не упала. Никто никуда не упал.
– Да уж, скучным это путешествие по крайней мере не назовешь, – заметил Рипли.
– Совсем другое дело, когда лодка так низко сидит в воде, – дрожащим голосом пролепетала Олимпия.
– Не сидите так близко к борту, – посоветовал Рипли. – И не вздумайте страдать морской болезнью.
Олимпия подняла голову и взглянула на него. Сейчас ее глаза казались серыми.
– Интересно, почему до этого еще никто не додумался? Просто взять и приказать. Уверена, это отличный метод против морской болезни, – проговорила она спокойно, обеими руками вцепившись в борт.
– Я все понял! – воскликнул Рипли. – Я‑то все удивлялся, что нашло на Эшмонта, но теперь мне ясно. Ему очень повезло: нашел именно то, что ему нужно.
Румянец вернулся на ее побледневшее лицо.
– Только вот меня это совершенно не волнует. Вопрос в другом: тот ли он, кто нужен мне?
– Он герцог, – сказал Рипли. – Этого достаточно для любой женщины.
Один за другим она разжала пальцы, сжимавшие борт ялика, и призналась:
– Я повторяла эти слова раз, наверное, сто. Только вот это заклинание нисколько не помогло справиться с нервами.
– Надо было выпить еще, – твердо сказал Рипли. – Это бы помогло. Вы дошли лишь до стадии, когда тянет на подвиги. Еще бы чуть‑чуть, и вы стали бы всем довольны и на все согласны. Что до стадии пьяного раскаяния…
– Не знала, что опьянение имеет стадии, – заметила леди.
– Тогда послушайте опытного человека. Если вас начнет тошнить, то будьте любезны, за борт, только держитесь крепче: а то вывалитесь и в этом платье наверняка утонете. И мне придется объясняться, долго и нудно, вместо того чтобы спасать положение с помощью моего простого, но хитрого плана.
– У вас есть какой‑то план?
– И не один. Например, отвлекающий маневр – в Портсмут, а оттуда по морю.
– Да это отличный план! – воскликнула Олимпия.
– Но я подумал‑подумал и отверг его. Ведь я совсем недавно вернулся из‑за границы и еще не успел забыть, какие зануды иностранцы.
– А я бы не против познакомиться с кем‑нибудь из иностранцев, – сказала Олимпия. – Больше ничего и не надо.
– Тогда выходите за Эшмонта, и пусть везет вас за границу.
Рипли тут же представил, как она поднимается по ступенькам сада Боболи во Флоренции и любуется панорамой города. Интересно, какой цвет приобрели бы ее переменчивые глаза, когда леди впервые в жизни увидела бы дворцы вдоль венецианских каналов? Внутренним взором он уже видел ее в гондоле, в волнующей обстановке элегантной каюты, в окружении подушек… Нет, лучше не воображать, чем можно было бы заняться в этой крошечной каютке.
– Я уже думала об этом. Взвесила все «за» и «против». Библиотека в его доме в Ноттингемшире, должна признаться, важный пункт в моих расчетах. А если я что‑то упускала, то тетя Лавиния была счастлива заполнить пробелы. У меня будет все, что только можно пожелать, говорила она. Хотя, думаю, зависит от того, чего именно желать. И я не совсем понимаю, как он умудрился не оказаться по уши в долгах и закладных бумагах. Но не сомневайтесь: уж папа и дядя Генри изучили вопрос досконально! То есть дядя Генри изучил. Если честно, папа ничего не понимает в цифрах, если это не ставки на скачках. Эшмонт не растратил наследство, а преумножил. – Олимпия приложила ладонь ко лбу и вздохнула. – Все подумают, что я спятила.
Общество, насколько Рипли разбирался в его нравах, возложит вину на Эшмонта. Да он и сам так считал. Герцог, богатый, весьма привлекательный и обаятельный. Ему не приходилось набивать шишки, чтобы кому‑то понравиться. Он должен был вскружить девице голову так, чтобы не чуяла под собою ног от счастья, чтобы сходила с ума от радости в день свадьбы, а не топила тревогу в бренди.
Идиот.
– Никак передумали? – спросил Рипли. – Можем повернуть назад, и очень скоро будем в Ньюленд‑хаусе!
– Нет, Рубикон перейден, да и мы уже забрались далеко. – Она ткнула дрожащим пальцем в пространство. – Вон мост Патни. Я бы узнала его из тысячи.