Да, и это тоже.
Глава 12
Николас чувствовал себя достаточно неловко, когда на следующий день они с Поппи катались по Роттен-роу в Гайд-парке. Она предстала перед получившими отказ претендентами на ее руку в новом для нее качестве очаровательной светской львицы. Однако Николас уже на следующий день после их помолвки узнал, что слухи о нем и о малоизвестной генеалогической линии Драммондов, а также о происшедшем много лет назад бесследном исчезновении его дяди разлетелись по городу с невероятной быстротой. Оба, и он и его нареченная, стали сенсацией в Лондоне, особенно когда появились, на людях в черном блестящем, словно лакированном, фаэтоне с желтыми ободами колес, запряженном парой серых лошадей.
Драммонд и оглянуться не успел, как Поппи отобрала у него поводья. Ее взгляд, когда она маневрировала между другими экипажами, был сосредоточенным и разумным. Только раз она слегка повернула голову, чтобы посмотреть на Николаса, и улыбнулась ему завораживающей улыбкой.
— Я очень люблю править лошадьми.
— Вот так неожиданность, — заметил он снисходительно.
Николасу то и дело хотелось снять с нее одежду, однако он не был особенно удивлен. Он был мужчиной, с обычными для мужчин похотливыми устремлениями, а она была красивой женщиной, чувственно откликавшейся на его порывы, — когда забывала, что терпеть его не может.
Умение править лошадьми стало еще одной причиной его сексуального влечения к Поппи. Женщины беспомощные были скучны ему до слез.
Поппи наклонилась к Драммонду и прошептала ему на ухо:
— Вам не кажется, что мы всех заворожили?
— Само собой, — ответил он. — Вы только посмотрите на них!
Повсюду люди застывали на месте, когда они проезжали мимо. И глаза у них были полны надежды, доброты и милосердия.
«Пусть радуется жизни эта прекрасная пара, — казалось, говорили эти глаза. — Ведь он вручил ей поводья».
Как будто у него был иной выбор.
Николас услышал позади тявканье маленьких собачек. Буквально через минуту грум княгини Наташи появился рядом с их фаэтоном, и Поппи натянула поводья.
Наташа выглядела знойной и ослепительной, одетая по самой последней моде, а ее собачки были чистенькими, пушистыми и ласковыми, за исключением одноглазого Бориса, который скалил зубы. Однако Николас не почувствовал ничего, кроме раздражения, при виде русской красавицы.
Он предпочитал думать, что она уже потеряла интерес к их связи, однако то, как она на него смотрела, вызвал у Николаса ощущение, что это не так.
— Леди Поппи, Драммонд, — обратилась она одновременно к ним обоим тоном, требующим внимания.
Драммонд слегка наклонил голову.
— Добрый день, княгиня.
— День чудесный. То есть… — Тут она приподняла одну бровь, посмотрела на Николаса и добавила: — Он такой именно сейчас.
Николас счел это замечание двусмысленным и понадеялся, что Поппи не уловит чувственный оттенок в голосе княгини.
Поппи окинула взглядом парк, потом повернулась лицом к Наташе и произнесла с улыбкой:
— Да, как только несколько минут назад выглянуло солнце, день и вправду стал замечательным, княгиня. Мне приятно, что вы ему радуетесь.
Хммм. Нареченная Николаса либо невинна, как дитя, либо так же лукава, как Наташа, и притворилась непонимающей. Он же готов был встать на ее защиту в любом случае.
Наташа втянула щеки и окинула Поппи неприязненным взглядом.
— Полагаю, мне есть чему радоваться, хотя когда вы пренебрегли моим предложением пройтись сегодня по магазинам, Борис ужасно огорчился и даже не притронулся к своей утренней порции куропатки. Но я ему объяснила: для только что помолвленной четы самое лучшее как можно скорее показаться вместе на людях, иначе недоброжелатели начнут распускать слухи, будто они неподходящая пара.
Поппи приподняла одну бровь — только на секунду.
— Как мило с вашей стороны держать Бориса в курсе событий, — сказала она.
— Да, и это было проницательное наблюдение, княгиня, — холодно добавил Николас. — Поппи и в самом деле будет очень занята свадебными приготовлениями все время вашего пребывания в Лондоне.
«Отвяжись!» — таков был, разумеется, истинный смысл его замечания.
И Наташа поняла это. Сдвинув брови к переносице, она уже открыла рот, чтобы заговорить, но прежде чем она произнесла хоть слово, Николас взял поводья из рук Поппи.
— Всего доброго, княгиня, — попрощался он и подхлестнул лошадей.
— Да, всего наилучшего, княгиня, — обернувшись, сказала Поппи и добавила: — Я твердо решила, что мы с вами пройдемся по магазинам, как только у меня появится возможность!
Через несколько секунд они уже оставили позади княгиню и ее собачью коллекцию. Николас был от души признателен своим лошадкам за их быстроту.
— Драммонд! — напустилась на него Поппи, когда смолкло собачье тявканье. — Как вы могли?
— Вот, возьмите их, — сказал он, возвращая ей поводья.
Она немедленно это сделала и продолжала:
— Дело не в этом. Я насчет княгини. Вы ее обрезали, едва она открыла рот и хотела что-то сказать.
— А я и не заметил, — солгал Николас. — А теперь выберите сами, куда вам хотелось бы проехаться. Вон там впереди я вижу клумбу красивых цветов, вы могли бы ими полюбоваться. Они ярко-розовые, точно глаза у пьяницы.
Но Поппи даже не взглянула на клумбу и не придержала лошадей.
— Вы сказали княгине, что я буду слишком занята приготовлениями к свадьбе, чтобы найти время для встречи с ней.
— Но вы и в самом деле будете заняты.
Николас неприметно вздохнул.
— Не слишком, чтобы не найти время для нее. И вообще для кого бы то ни было.
— Вы имеете в виду, что были бы не слишком заняты, чтобы не найти время для встречи с ним. — Николас с нажимом произнес последнее слово и, не спрашивая ее согласия, отобрал у нее поводья. — Нам обоим известно, что вы жаждете внимания князя Сергея.
— Вот как? Но ведь и вам нужно привлечь к себе его внимание, а также внимание Наташи.
— Я не пожертвовал бы даже украшенной бриллиантами пряжкой от башмака ради всего царского семейства России.
Николас ощутил нечто вроде горечи по поводу того, что ему не придется участвовать в операции «Розовая Леди».
— Но мистер Грап считает, что вы должны уделить внимание именно этой парочке, — сообщила Поппи. — Он говорит об этом в записке, которую мы с Кеттлом обнаружили в вашей трости.
Николас резким рывком поводьев остановил лошадей.
— Что вы сказали?!
Черт побери, не ослышался ли он?
— Я сказала: мистер Грап — и, право же, это совсем простой для дешифровки код, особенно для того, кто знаком с первым монологом Гамлета…
— Ни… слова… больше!
Он крепко схватил ее за руку, дабы подчеркнуть серьезность своего требования.
— Но…
— Поппи, я знаю что говорю. Если вы произнесете еще хоть слово, я начну страстно целовать вас прямо на глазах у леди Джерси, которая появилась слева от нас.
— Так вперед!
Поппи отчаянно тряхнула головой.
Николас произнес со вздохом:
— Пожалуйста, больше не говорите об этом ни слова, пока мы не останемся наедине.
Поппи ответила, вздернув нос:
— Хорошо. Но я не привыкла, чтобы люди запугивали меня. Таращили глаза на мое декольте, напрямик заявляли, что им нужны мои деньги, намекали на свои особые секреты. Я нахожу всю эту ситуацию непрезентабельной. — Она наклонилась к нему ближе. — И как это ни странно… возбуждающей.
Он уставился на нее в изумлении.
— Как вы сказали… Возбуждающей?
Проклятая похоть поднялась в нем с неукротимой силой.
Эта девчонка доводила его до безумия.
И при этом вовсе не вызывала раздражения или неприязни. Была весна. Сияло солнце. И Николас знал поблизости одно тенистое, спокойное местечко, где никто бы их не заметил и не потревожил. Ему всегда хотелось воспользоваться им для того, чтобы вдосталь нацеловаться там с какой-нибудь очаровательной девушкой.
А с очаровательной и при этом дерзкой и умной девушкой целоваться было бы еще слаще.