— Но…
— Никаких «но». Напомните близнецам, что вы знаете русский язык. Покажите им Лондон. Сделайте все от вас зависящее, чтобы их пребывание здесь было приятным. Только не вздумайте открыто флиртовать с князем Сергеем. Все и каждый должны поверить, будто мы с вами счастливые обрученные.
Лицо у Поппи разом утратило сияющее выражение.
— Как же мне этого избежать и чего ради мне с ним нельзя флиртовать?
— Придумайте сами. — Николас усмехнулся. — Думайте о нем как о своем брате.
— Брате? — Поппи скрестила руки на груди. — Это мне кое о чем напоминает. Он и Наташа ненавидят друг друга.
— Я знаю. Нам просто придется терпеть их стычки… или предотвращать их — по возможности. Менее всего нам хотелось бы, чтобы они покинули страну в состоянии временного перемирия еще до начала бала, прихватив с собой картину. И вы должны понять — здесь и теперь, пока мы еще не начали действовать, — что независимо от вашего настроения вы должны выполнять вашу работу вопреки тому кто и как о вас подумает. Вы должны быть сильной и непоколебимой. Порой случается, что, работая на секретные службы, вы чувствуете себя совершенно одинокой. Вы не вправе рассказывать вашим близким друзьям и даже родственникам, чем вы занимаетесь. Уверены ли вы, что готовы к этому?
— Конечно, готова, — ответила Поппи, сдвинув брови.
— О чем вы задумались?
— О Сергее. Вы изобразили его этаким не в меру обидчивым юнцом. Я провела в его обществе неделю, когда мне исполнилось пятнадцать лет, — проговорила Поппи мечтательно. — Он был очень романтичным.
Николас едва удержался, чтобы не вытаращить на нее глаза.
— В чем же заключается романтичность в представлении пятнадцатилетней девушки? В целомудренных поцелуях? В обмене влюбленными взглядами?
Поппи сердито хмыкнула и сказала:
— Если бы вы читали русских поэтов, вы знали бы, в чем она заключается.
— Кто говорит, что я не читал русских поэтов?
— Вы их читали?
Он читал их всех, но ни за что не сказал бы об этом ей. Вместо этого он схватил ее за руку и притянул к себе так близко, что их носы почти соприкоснулись.
— Я ужаснейший герцог Драммонд, но из этого вовсе не следует, что я не романтик и не читал стихи русских поэтов, так или нет?
Они уставились друг на друга, губы их почти соприкасались. Прошло всего несколько секунд, и вдруг по галерее со свистом пронесся сильный порыв ветра, растрепал, взметнул волосы на их головах, поворошил одежду.
Сразу похолодало, но Николас ощутил неодолимый жар желания, охвативший все тело.
— Вы правы, — зашептала Поппи, — ничего подобного вовсе не следует. Однако Сергей читал их, очень многое помнил наизусть и декламировал мне. Не сомневаюсь, что он найдет богатую невесту и к тому же ее полюбит.
Николас отпустил ее руку. Поппи вбила себе в голову, что Сергей обладает божественными качествами.
— У вас имеется задание, — сухо проговорил он: — И мы обязаны соблюдать конспирацию. Для начала нам предстоит появиться в качестве помолвленной четы на литературном собрании в доме у леди Растли. Я уже заглянул в резиденцию к Хауэллу и пригласил Наташу. Сергей живет в съемных апартаментах в нескольких кварталах оттуда. И хотя Наташа обиделась на то, как мы обошлись с ней сегодня в парке, и не скрыла это от меня, она приняла приглашение и за себя, и за брата.
Поппи расправила и собрала в складки подол юбки.
— Я… я немного нервничаю.
— Из-за чего?
— Мне, наверное, следует рассказывать о том, как это случилось, что мы с герцогом Драммондом помолвлены, но вся беда в том, что я неумелая лгунья. Буду запинаться, брякну от смущения что-нибудь вроде того, что наша помолвка ненастоящая.
Николас вздохнул.
— Если вы хотите вступить в игру со мной, как вы сказали, то должны верить в свои силы.
— Разумеется.
Поппи явно сожалела о том, что заговорила о своих страхах.
Драммонд встал и помог встать Поппи, взяв ее под руку.
— К тому же, — сказал он, — ведь это вы сочинили далеко разошедшуюся историю о том, что мы с вами женимся по любви. Так что не забывайте хорошо играть роль.
— Но и вы должны помогать мне в этом, — произнесла Поппи настоятельным тоном.
И, глядя на изогнутый серп луны и сверкающие, словно бриллианты, звезды, Николас с чувством неожиданного облегчения решил, что все уладится проще, чем кажется на первый взгляд.
Глава 15
Когда Поппи на следующее утро села в постели, ей в голову ударила ошеломляющая мысль: она будет заниматься, секретной деятельностью! Ни много ни мало — на секретной службе. Она с трудом могла в это поверить.
И она в равной степени почувствовала жалость не только к любимому Сергею, но и к его плохо воспитанной сестре. Да, это большое несчастье, что картина им не принадлежит. Но если Сергей женится на ней, Поппи, она уверена, что уж об этом он никогда не пожалеет. Ведь картина останется в Англии.
Поппи выбралась из постели и посмотрела на свое отражение в зеркале.
Любовь. Именно это она увидела. Чувство любви было написано у нее на лице. Глаза у Поппи сияли. А губы — они просто не могли не улыбаться.
Это ее долг — сделать Сергея счастливым.
Могла ли Судьба быть более щедрой?
Ей только и оставалось, что убедиться в его любви к ней, такой же сильной, как ее любовь к нему.
О, это верно, это разумно, но потом ей надо будет расторгнуть помолвку с герцогом. Она позабыла об этом обстоятельстве в приливе чувства. Но как только она укажет Драммонду на дверь — разумеется, самым вежливым образом, — все пойдет гладко и без помех.
Лелея в мыслях столь обнадеживающий план развития событий, Поппи в сопровождении Драммонда, Сергея и Наташи отправилась под вечер в литературный салон леди Гастли.
Хозяйка салона поспешила взять Поппи под руку, едва та вошла в большую гостиную, где уже собралось множество представителей светской элиты.
— Я слышала, будто вы помолвлены с этим вот герцогом, — прошептала леди Гастли на ухо Поппи.
Даже когда она ехала сюда в карете вместе с Драммондом, причем бедра их соприкасались, Поппи всячески старалась выбросить его из головы. Особенно потому, что когда они вчера вечером спустились по лестнице к выходу из собора Святого Павла, герцог едва ли не силой вывел ее на улицу и страстно поцеловал.
— Я понял, что вам хотелось, чтобы я вас поцеловал, — пояснил он, не смущаясь ее попыткой к сопротивлению. — Но это немыслимо на колокольне собора.
После этого дикого объяснения он принялся гладить бедра и ягодицы Поппи и снова прижал свои губы к ее губам.
Поппи ощутила приступ ненависти к его умению читать чужие мысли.
— Это потрясающе, абсолютно потрясающе, — продолжала между тем леди Гастли все тем же шепотом. — Расскажите мне подробности.
— Я не уверена, что поняла, о чем вы спросили, — сказала Поппи не слишком любезно, все еще погруженная в пуганые размышления о поцелуях возле собора Святого Павла.
— Убийство, — пояснила леди Гастли. — Тайна в семье герцога. До сих пор я ничего не слышала о линии Драммондов, но теперь просто сгораю от любопытства и обязана этим своей кухарке.
— Вашей кухарке?
— Да. Она в дружбе с какой-то кухаркой в городе, и та ей рассказала о том, что дядя герцога бесследно исчез.
— Верно, — вяло согласилась Поппи. — Но это всего лишь неумная выдумка, пустая болтовня. Он сбежал из дома, чтобы стать моряком, вот и все.
Она дала себе слово, что как только вернется домой, строго-настрого велит кухарке прекратить рассказы о герцоге Драммонде даже в том случае, если подозрения насчет его семьи имеют под собой реальную основу.
Сама она представления не имела, так это или нет, Поппи бросила быстрый взгляд на герцога, который в это время разговаривал с Наташей — вполне вежливо, но с холодным выражением лица. Загадочный человек этот Драммонд. Она, конечно, не может ему полностью довериться, хоть он и очень интересный знакомец. Вчера вечером, укладываясь в постель, Поппи полагала, что будет думать на сон грядущий только о Сергее, но так и не смогла на этом сосредоточиться, поскольку в ее голове доминировали воспоминания о примечательном вечере, проведенном с Драммондом в соборе Святого Павла.