Это его собственная ошибка. Он отказывался повзрослеть, когда это следовало сделать, и теперь расплачивается за это. На этой горькой ноте Драммонд перешагнул через особенно визгливо тявкающего корги и удалился без единого слова.
Глава 35
В тот же вечер в маленькой гостиной рядом с его спальней лорд Дерби ласково похлопал Поппи по руке. Поппи подумалось, что начало их новых отношений между ними можно сравнить с только что распустившимся цветком, похожим на милые маргаритки, изображенные на крышке шкатулки с мамиными драгоценностями. Они вдвоем вот уже полчаса разбирали их.
Поппи то смеялась, то утирала набежавшие на глаза слезы, разглядывая красивые вещички, которыми так дорожила ее мать.
Все это множество украшений и других вещиц Поппи увидела впервые за годы, прошедшие после смерти матери. Мамина любимая щеточка для волос… хрустальный пульверизатор с ярко-синей кисточкой. Ярко-красная подушечка для булавок из мягкого фетра, которую сшила сама Поппи, когда была еще девочкой-подростком. Мама доставала эту подушечку из шкатулки при каждом удобном случае, особенно в те дни, когда в гости приезжали друзья.
А вот и миниатюра, на которой мама изображена с малюткой Поппи на руках. И дочь и отец не удержались от слез, глянув на миниатюру. И все же, несмотря на грустные эмоции, им обоим сейчас было на диво как хорошо.
— Вопреки твоим первоначальным протестам ты теперь довольна выбором нареченного? — задал вопрос лорд Дерби, но не сегодняшним, новым для них обоих тоном, а скорее таким, каким говорил с дочерью до ухода леди Дерби из жизни.
Поппи решила вести себя так, будто она вовсе не намерена расставаться с лордом Драммондом. Она не могла поведать отцу о своих планах даже теперь, при их новых, задушевных отношениях.
— Разумеется, — ответила она. — Хотя меня очень беспокоит, что будет с тобой, папа, когда я выйду замуж и уеду из дома.
Лорд Дерби усмехнулся и сказал в ответ на это:
— Я тронут, однако первая обязанность леди заключается в том, чтобы находиться при муже. Не при отце.
— Ох, Господи! — Поппи снова заволновалась. — Мне даже неприятно слушать такое.
— Но ведь это правда, — возразил отец, правда, очень мягко. — Когда женщина находит себе достойного мужа, она должна полностью отдать себя ему, поставив замужество на первое место, а все остальное на второе.
— Но…
Дерби крепко обнял дочь, и Поппи почувствовала себя счастливой, но не могла не задуматься о смысле слов отца.
Найти достойного мужа.
— Скажи, папа, ты правда считал, что лорд Эверсли достоин моей руки?
Дерби поморщился и ответил:
— Право, не могу сказать. Но теперь уже поздно рассуждать об этом, не так ли? Возможно, мне следовало спросить тебя.
— Я бы тебе ответила.
— Ну а Драммонд тебе подходит, как ты считаешь?
Поппи кивнула:
— Вот и хорошо. — Папа похлопал ее по руке. — Мне он нравится. Я считаю его вполне достойным претендентом в мужья для тебя.
От прилива эмоций у Поппи перехватило горло. Она думала… нет, она точно знала, что они с Николасом прекрасная пара. Жаль, Драммонд вроде бы так не считает. Она постаралась избавиться от предчувствия, будто над головой у нее сгущается черная туча, которая принесет ей беду.
Папа почесал ухо, что делал всегда, если был чем-то сильно озабочен.
— У меня тоже есть небольшая шкатулочка, — сказал он. — Если ты не возражаешь, мне хотелось бы, чтобы ты заглянула в нее вместе со мной, пока я жив.
— Мне очень нравится твое предложение, папа, — сказала Поппи, у которой при одном взгляде на оживленное лицо отца сразу стало легче на сердце.
В шкатулке лежала старая на вид колода игральных карт, которая принадлежала дедушке Поппи, и еще очень дорогая чирута — ее подарили папе в тот самый день, когда у него родилась дочь.
— Я получил их две, одну выкурил, а вторую сохранил, как видишь. Не так уж часто случается, чтобы Господь благословил мужчину двумя прекрасными женщинами. Когда я в первый раз увидел тебя, ты посмотрела на меня глазами точь-в-точь такими, как у твоей мамы, и громко вскрикнула, открыв ротик, похожий, как и у нее, на розовый бутон.
— О, папа!
Поппи смахнула непрошеную слезу. Слегка дрожащими руками она развернула последний маленький сверточек.
Дыхание у нее участилось от волнения. Так вот они, те самые завязки от манжет, которые она увидела на портрете. Теперь, при свечах, они отливали черным и золотым блеском.
— Эти завязки имеют для меня особое значение, — сказал лорд Дерби. — Они были на мне, когда я делал предложение твоей маме. И на нашей с ней свадьбе. И во время твоего крещения. И я повязал ими манжеты, когда мы с твоей мамой танцевали на балу в Санкт-Петербурге в Зимнем дворце. — Немного помолчав, он добавил: — Твоя матушка выглядела на этом балу прекрасной, как никогда. И мы никогда не любили друг друга так сильно. Нам оставалось побыть вместе всего несколько месяцев после этого.
— Но они были чудесными, эти месяцы, папа.
— Ее смерть была такой внезапной, — очень тихо произнес он. — Я уверен, что никогда не оправлюсь после такого потрясения. Ты уж прости меня, дорогая, мне следовало сердечнее относиться к тебе.
— Я страдала от одиночества, — призналась Поппи. — Но тебе пришлось еще труднее, я уверена, папа.
Он поцеловал ее в щеку.
— На обеде, на котором ты была хозяйкой, ты была очень похожа на твою маму.
— Ох, папа, не говори так! — Поппи обняла отца. — Ты просил меня приготовить английские блюда, а я не выполнила вашу просьбу. Я так сожалею об этом!
— Не стоит сожалеть, право. Ты как бы пробудила меня от тяжелого сна в тот вечер. Помогла мне понять, что я должен… двигаться дальше. И, вспоминая о прошлом, сосредоточиться на том, что было в нем хорошего.
— А хорошего у нас было немало, — напомнила Поппи.
— Ты права. — Лорд Дерби улыбнулся. — Так не будем больше тратить время на упреки и сожаления. И просто помни, что я тебя люблю.
— А я люблю тебя, папа.
Поппи пожала руку отца, как бы скрепляя их взаимный уговор. Но счастливый момент был внезапно нарушен громким стуком в дверь дома.
— Кто бы это мог быть так поздно?
Лорд Дерби встал и прислушался.
— Не имею представления.
Поппи тоже встала, отчасти напуганная. Время было и в самом деле чересчур позднее для стука во входную дверь.
Они с отцом прошли по коридору к верхней площадке лестницы. Поппи весьма удивилась, увидев внизу в прихожей князя и княгиню. Кеттл как раз принимал от князя Сергея его шляпу и плащ. Наташа стояла рядом, собак при ней не было. Когда она подняла голову и посмотрела на Поппи, выражение лица у нее оказалось необычным и даже странным.
Торжествующим.
Глава 36
Николас чувствовал себя прескверно. И все из-за женщины.
Не из-за Наташи. Она была всего лишь неприятностью, серьезной неприятностью, потому что зашла чересчур далеко и вмешалась в его жизнь. Так или иначе, но ему следует от нее отделаться.
Однако он не видел возможности предотвратить неизбежную депрессию, которая угрожала ему совсем с другой стороны, а именно от чересчур самостоятельной и властной мисс с изумрудно-зелеными глазами, когда до нее дойдут последние новости.
Николас уже мысленно представлял себе заголовки в газетах вроде такого: «Герцог является отцом внебрачного ребенка русской княгини».
Это абсурд. Но именно в таком положении он оказался.
И если Поппи имела какие-то виды на него, она от них откажется, как только узнает о происшедшем. Где-то в глубине души мысль об этом казалась ему непереносимой. Однако Николас знал, что ему делать. А именно то, что он делал всегда в тех случаях, когда его одолевали тяжелые чувства: хоронил их под завалами работы.
После сцены в доме Хауэллов он направился прямиком к начальнику отдела, который практически жил в своем кабинете.