– Сюда! – крикнул Пэйлу Брайк, пытаясь заставить северян расступиться.
Надо сказать, что с сержанта к тому времени спала всякая спесь. Бледный как полотно, он кое-как уходил от ударов двуручников. Он и оставшиеся с ним четверо бойцов начали прорываться к остальным.
Это была страшная рубка – окровавленные люди падали на землю один за другим, и в основном это были люди Брайка. За каждого убитого или раненого берсерка палатийцы платили тремя, а то и четырьмя своими. Шаг за шагом стрелки отходили к переулку, где с арбалетами наизготовку ждали товарищи.
До переулка добралось не более двух десятков солдат. Примерно столько же врагов преследовало их. Наконец, выждав удобный момент, Брайк всё тем же своим громовым голосом рявкнул:
– Бежим!
Все побежали без малейшего зазрения совести. Более тяжело вооружённые берсерки не смогли оперативно отреагировать, так что у палатийцев образовалась небольшая фора. Вбежав в переулок, Брайк скомандовал:
– Лжись! Пли!
Хвала небесам – дожившие до этого момента бойцы выжили вероятно именно потому, что были достаточно умны. Все они тут же ничком бросились на землю. И мгновение спустя над ними злобно прожужжали тяжёлые болты. Больше дюжины берсерков рухнули как подкошенные, но остальные рванули вперёд с удвоенной скоростью. Это могло бы печально кончится для потрёпанных соратников Лэйто, которые теряли время, вскакивая с земли, но арбалетчики, выпустив болты, тут же с яростными криками бросились на врага.
Порядка сорока бойцов против едва ли десяти – силы всё-таки неравные. Как бы ни были хороши северяне, но они уже потеряли силы в предыдущей схватке, некоторые из них были ранены. Не прошло и десяти минут, как все они лежали распластанными в лужах собственной крови. Правда, до того они сумели прихватить на тот свет ещё с полтора десятка солдат.
В тот день вторая рота лишилась более половины личного состава. Позже выяснилось, что другим досталось немногим меньше, да и штурм оказался неудачным – на некоторых участках берсерков было куда больше, а кроме того, среди них оказался шаман, вероятно, усиленный Чёрной Герцогиней. В конечном итоге порядком обескровленные войска были вынуждены уйти из города, оставив его в руках варваров.
Но в тот момент солдаты второй роты ни о чём таком не думали – они просто отдыхали после схватки, не переставая благодарить судьбу за то, что выжили. Они сидели в том же переулке, что стал спасительным для них – сидели прямо на земле, положив рядом заряженные арбалеты и обнажённые мечи, вздрагивая от малейшего шума. Стонали раненые, кто-то шептал молитву, кто-то кашлял, пытаясь восстановить дыхание.
– А здорово вы, господин лейтенант, саблей-то машете! – из уст Пэйла это прозвучало как самое настоящее искреннее извинение.
– Да вы тоже, сержант, не пальцем деланы! – усмехнулся Брайк, машинально поглаживая окровавленный рукав, под которым скрывался небольшой порез от северного меча.
– Я был неправ, – у Лэйто при этих словах глаза на лоб полезли, поскольку он впервые за многие годы слышал, чтобы засранец Пэйл перед кем-то извинился. – Мои ребята погибли из-за меня.
– Вне всякого сомнения, – подтвердил Брайк. – И вам придётся ответить за это позднее. Когда выберемся отсюда.
– Я готов, – просто ответил Пэйл и замолчал.
Тишина длилась достаточно долго, чтобы стать невыносимой.
– Ну и голосище у вас, господин лейтенант! – заговорил Лэйто, чтобы хоть что-то сказать. – Никогда бы не подумал!
– А что это вы крикнули-то? – подхватил Пэйл. – «Сынки, прикрывай»?
– Да крикнул первое, что в голову взбрело! – покраснел Брайк. – Сам не знаю, почему именно это слово выскочило…
Лэйто добродушно рассмеялся, видя это смущение. Перед ним вновь был совсем ещё молодой человек и невозможно было представить, что какие-нибудь четверть часа назад он бесстрашно и яростно бился с врагом, а менее получаса назад своим волевым решением спас большинство из тех, кто сидел сейчас рядом, от верной смерти. Веселье подхватили и другие бойцы, но в смехе этом сквозило истинное уважение и благодарность. Однако лейтенант смешался ещё больше.
– А ведь отличный батя-то нам достался, а мужики? – воскликнул Пэйл, и дружный галдёж подтвердил верность его слов.
Вот так оно и пошло. Теперь все бойцы второй роты (хотя большинство из них было набрано уже после этих событий) за глаза называли ротного Батей, и оба сержанта, а также оставшиеся ветераны свято чтили эту традицию, и несли её, так сказать, в массы, не жалея ни крепкого словца, ни затрещины, когда это было необходимо. Удивительно, но это прозвище подхватили даже многие солдаты других рот, что особенно грело душу и Лэйто, и Пэйла.