Мэйлинн не до говорила, но маг, да и все остальные, кроме Кола, прекрасно поняли, что она хотела сказать.
- Простите, дорогая моя, но ту Мэйлинн, которую я знал, не нужно было бы убеждать в столь очевидных вещах.
- Я уже не та Мэйлинн, если вы не заметили! - отрезала лирра. - И мне нужны ваши аргументы.
- У меня лишь один аргумент, - твёрдо произнёс Каладиус. - Жизнь одного не стоит жизни многих тысяч. Тысячи людей, которые сейчас мертвы, могли бы жить. Тысячи беженцев, умирающих с голоду, могли бы зимовать в своих домах. Тысячи сирот могли бы обнимать своих отцов перед сном. Допускаю, что в тот момент, когда вы совершили это, вы не могли осознавать последствий. Более того, я даже нисколько в этом не сомневаюсь, как и в том, что знай вы всё наперёд, то ни за что не поступили бы подобным образом. Однако даже сейчас, когда многого уже не поправишь, остаётся ещё очень многое, которое вполне поправимо. И это - в ваших силах. Нужно лишь принять единственно верное решение.
Лицо Чёрной Герцогини, и без того довольно бледное, бледнело с каждым словом великого мага ещё сильнее. В какой-то момент показалось, что Мэйлинн вот-вот упадёт без чувств. Но она продолжала стоять, глядя своими огромными распахнутыми глазами на всех, но особенно - на Кола.
- Я боюсь... - вдруг совершенно по-детски прошептала она. - Я не знаю, что будет, когда я уйду. И куда я уйду... Неужели я обречена на вечное одиночество где-то, чему в нашем мире даже нет названия?..
И она вновь заплакала, на сей раз - совершенно беззвучно. Просто огромные слёзы покатились из глаз - по мокрым щекам, мимо дрожащих плотно сжатых губ... И теперь именно Бин бросился утешать Мэйлинн, потому что на этот раз её слёзы были простыми и понятными ему - слёзы испуганной девочки, боящейся неизвестности. Сердце Бина разрывалось от нежности и жалости; он прижимал лирру к себе, нимало не беспокоясь, что его одежда воняет потом и рвотой после плавания через Серое море. Он зарывался пальцами в её шелковистые волосы, касался их губами, и всё крепче обнимал, надеясь, что это никогда не закончится.
- Я боюсь, Бин, - всхлипывала Мэйлинн, уткнувшись лицом в его грубый плащ. - Я так боюсь...
- Я понимаю, - шептал в ответ Бин. - Я никому тебя не отдам!
Умом Бин осознавал, что говорит совсем не то, но сердце властно прерывало все потуги разума. В эту секунду он действительно готов был бросить вызов всем - Каладиусу, Башне, миру - всем, кто хотел отнять у него Мэйлинн.
Кол смотрел на происходящее и не верил своим глазам. Он не знал Мэйлинн, поэтому для него то, что он видел, казалось чем-то невероятным. За минувшие пять лет он привык к тому образу Чёрной Герцогини, который рисовали политики, маги и простолюдины - образу бездушной злобной колдуньи, желающей погибели всему цивилизованному миру. И то, что на её месте оказалась жалкая испуганная девчонка, запертая в этой жуткой Чёрной Башне, просто убивало его. Он чувствовал такое сострадание, такую жалость к этой заплаканной лирре, что невольно завидовал Бину. Как бы ему самому хотелось сейчас обнять и утешить её!
- Но ведь мессир прав, да? - выплакавшись, Мэйлинн внезапно посмотрела прямо в глаза склонившемуся над ней Бину.
- Д-да... - едва выдавил он в ответ, чувствуя, что сердце его сейчас просто лопнет.
- Помнишь таверну «Два петуха»? - мягко отстранившись от него, спросила Мэйлинн.
- Конечно помню, - судорожно кивнул Бин. Лицо лирры внезапно стало расплываться, и он понял, что это слёзы, застилающие его взгляд.
- Как ты возмущался тогда, что я потратила часть своего эликсира на раненого бандита, - бледно улыбнулась Мэйлинн.
- Да, это было глупо, - попытался улыбнуться в ответ Бин.
- А вспомните Лоннэй, дорогая, - тут же прибавил Каладиус. - Когда вы вышли за стену, чтобы говорить с обезумевшими от синивицы и ненависти жителями трущоб!
- Тогда я заботилась не только о тех, кто был мне дорог, - покачала головой лирра.
- А разве теперь что-то изменилось? - возразил Каладиус. - Вы спасли жителей Тавера от голодной смерти во время жестокой и бессмысленной блокады, которую объявили власти Палатия. Вы прекратили набеги келлийцев на прибрежные деревни. Вы оказали помощь Палатию в войне с Гурром.
- Я бы хотела помочь больше, но не могла, - словно оправдываясь, проговорила Мэйлинн. - Силы моей Башни хватило бы, чтобы разметать войска Тондрона, но я знала, что это ещё сильнее исказит рельеф возмущения, что в будущем приведёт к ещё более тяжёлым последствиям. Последние преграды могли бы лопнуть, и магия Эллора хлынула бы сюда. И тогда вместо сотен тысяч гомункулов пришли бы миллионы, а с ними вполне могли перебраться сюда и драконы, и Герцоги. Понимая всё это, я старалась не вмешиваться в войну, или вмешиваться, не задействуя мощь Башни.
- Вы поступили весьма мудро, дорогая! - одобрительно улыбнулся Каладиус. - Не всякий опытный маг сумел бы побороть столь великое искушение! Я вижу, что Башня оказалась в надёжных руках, и что, несмотря на её цвет, хозяйка её по-прежнему остаётся одной из самых светлых душ этого мира!
- Но всё это бессмысленно, пока Башня здесь, да? - едва слышно спросила Мэйлинн.
- Увы, да, дорогая, - печально кивнул маг. - Башня - слишком мощное инородное тело, которое дестабилизирует наш мир и может принести ему гибель.
- Хорошо, - по лицу лирры было видно, что она наконец-то решилась. - Значит, Башня должна уйти, а мне придётся либо уйти вместе с ней, либо погибнуть.
- Но вы же можете снова спасти Мэйлинн, мессир? - с отчаянием обречённого воскликнул Бин. - Как в прошлый раз?
- Не могу... - опустил голову маг.
- Не может, - одновременно с ним проговорила Мэйлинн и улыбнулась. В улыбке её было слишком много страха, чтобы назвать её светлой, но всё же было видно, что она старается подбодрить Бина. - Та сущность, что живёт во мне, стала слишком сильна благодаря Башне. Моё тело не выдержит и часа.
- А Дайтелла? - впервые за всё время подал голос Варан. - Может, она могла бы помочь?
- Здесь уже никто ничем не сможет помочь, - мягко возразила Мэйлинн. - Я знала, на что шла, Варан, и готова была заплатить за это. Точнее, думала, что была готова... Но сейчас, кажется, вы вернули мне немного уверенности. Надеюсь, её будет достаточно, чтобы завершить дело.
- Я рад это слышать, дорогая, хотя моя душа сейчас и надрывается от горя, - произнёс Каладиус.
- Но вы ведь не станете спорить, что Кол имеет право знать? - спросила Мэйлинн, обращаясь не конкретно к кому-то, а ко всем сразу.
- Да, он должен узнать, - тяжело кивнул маг, да и все остальные так или иначе подтвердили это.
- Узнать что? - Кол почувствовал, как его внутренности будто жёстко схватила когтистая лапа. - Что вы имеете в виду?
- Как только Башня исчезнет из этого мира, ты умрёшь, Кол, - наконец Мэйлинн смогла подойти к своему старому другу и положить ладонь на его плечо.
- В каком смысле?.. - легионер решил, что ослышался.
- Могу я поговорить с Колом наедине? - попросила Мэйлинн. - Пройдите в эту дверь, там вы сможете отдохнуть.
Молча кивнув, пятеро путешественников направились к указанной двери, хотя Бин готов был клясться, что ещё минуту назад её здесь не было. Мэйлинн и Кол же так и стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза.
- Что вы хотите мне сказать? - наконец заговорил Кол, как только липкие пальцы страха немного отпустили его гортань. - Почему я должен умереть?
- Я не знаю, как сказать тебе, Кол, - опустив глаза, заговорила Мэйлинн. - Но ты уже умирал однажды.
Видя, что Кол слишком ошарашен, чтобы что-то сказать, она продолжила.
- Ты умер тогда, на Полумесяце, когда мы сражались с Орденом Лианы. Ты был там с нами - со мной, Бином и остальными. Мы встретились с тобой в Латионе за год до этого, и именно ты помог нам добраться до мессира. А Варан был послан Гильдией Теней, чтобы схватить меня, однако оказался среди нас. И так мы вшестером, совершив путешествие вокруг всей Паэтты, оказались на Полумесяце, где тебя убили ассассины Ордена. И именно тогда я сделала то, о чём уже говорила сегодня - я заставила мессира сломать защиту, мешающую мне использовать магию, и, почерпнув силу у Башни, сделала единственное, на что была способна. Я создала ложную реальность, в которой ты не встречался с нами, а значит, и не мог быть убит в тот день. Эта реальность была ложной для всех... кроме тебя... Ты и есть эта реальность, Кол, и ты существуешь только потому, что твоё существование подпитывается Башней. Как только Башня исчезнет, исчезнет и эта связь...