– Что вы ищете? – спросил Гай.
– Ангус таскает у артисток вещи и прячет, – ответила Блейд, и в ее обычно безразличном голосе прозвучали нотки раздражения.
Гай перевел взгляд на ворона, когда тот перелетел на туалетный столик, заметив, что его хозяйка приступила к поискам там, и ему показалось, что птица смотрит прямо на него, хотя сказать наверняка было трудно, ведь отличить зрачок от радужки в его совершенно черных глазах-бусинках не представлялось возможным.
– Какие именно вещи?
– Вы ничего не теряли в последнее время?
Гай сдвинул брови:
– Вообще-то я никак не могу отыскать свое ог…
Блейд дернула за край какого-то яркого предмета одежды, и несколько предметов со звоном упали на пол.
– Так вот же оно, – воскликнул Гай. – Мое огниво!
Наклонившись, он поднял с пола тонкий металлический стержень, который всегда носил в кармане.
– Кузен подарил мне это огниво на мой двадцатый день рождения, и я думал, что потерял его, – пояснил Гай, осматривая огниво на предмет повреждений, а потом гневно взглянул на птицу. – Как, черт возьми, он достал его у меня из кармана?
Ангус смотрел совершенно в другую сторону, и его взгляд казался… изучающим.
– Он очень ловкий, – пробормотала Блейд, устремив взгляд на что-то в своей ладони (Гай не успел разглядеть, что именно: она быстро сунула предмет в карман). – Ага! – воскликнула женщина, вытаскивая из-под дивана что-то блестящее.
– Это сережка? – спросил Гай.
Но Блейд опять его проигнорировала, устремив недовольный взгляд на ворона.
– Сколько раз я говорила тебе: не смей воровать ценные вещи, Ангус?
Огромная птица пару раз тихонько каркнула, словно извиняясь. Гаю было стыдно в этом признаться, но прозвучало это великолепно.
– Это не поможет, – возразила Блейд, очевидно, вовсе не столь очарованная происходящим.
Крылья ворона поникли, и Гай готов был поклясться, что в глазах птицы появилось виноватое выражение.
– Чья она? – спросил он, когда Блейд убрала сережку в карман.
– Корделии, и, судя по всему, это не стразы. Не понимаю, зачем надевать на работу такие дорогие украшения.
Корделия Блэк выступала с небольшой театральной труппой клоунесс. Эта довольно милая девушка не скрывала своего интереса к нему, и лишь данное Сину обещание удерживало его от романа.
Блейд выпрямилась и, отряхнув юбку от пыли, указала на газеты, рассыпавшиеся по полу, когда Гай наклонился, чтобы поднять огниво.
– Вам лучше сложить все как было, иначе Сесиль будет очень недовольна.
– Сесиль?
– Да. Это ведь ее газеты. И лежали они в определенном порядке.
– В порядке, – прокаркал Ангус, и этот звук так походил на голос Блейд, что Гай на мгновение остолбенел.
– Газеты принадлежат мисс Трамбле?
Надменная француженка настаивала, чтобы Гай обращался к ней именно так, хотя всем остальным позволял звать ее по имени.
– Да, она их собирает.
– Надо же, как интересно, – протянул Гай.
Но Блейд либо его не услышала, либо не сочла это замечание достойным внимания. Порывшись в одном из ящиков туалетного столика, она сунула что-то в карман и кивнула ворону.
– Идем, Ангус.
Огромная птица почти бесшумно взмахнула крыльями, приземлилась на плечо хозяйки и прильнула к шее.
Не сказав больше ни слова, мисс Браун вышла из гримерной.
Гай подобрал с пола газеты и разгладил страницы, прежде чем сложить их на столе. Улыбка, заигравшая на его губах, становилась все шире по мере того, как он размышлял о резкой, наводившей страх француженке, которая коллекционировала светскую хронику.
Гай усмехнулся, подумав, в какое возбуждение она придет, когда он расскажет ей… Но улыбка его тут же померкла. Чертовски обидно, что он никогда не сможет рассказать ей, кто он такой на самом деле.
Проклятье! Как же мучительно упускать такую возможность ее подразнить!
Глава 5
Дувр,
28 февраля 1815 года
Сесиль наблюдала за тремя благородными джентльменами, пытавшимися завести тягловых лошадей по сходням на почтовое судно, которое доставит их в Кале. Они уже погрузили на борт собственный фургон и тот, в котором должны были ехать Сесиль, Марианна и Блейд, и теперь им осталось лишь завести на корабль лошадей.
Сесиль окинула взглядом сновавших мимо нее сотрудников цирка в поисках своих попутчиц, но ни одной не заметила.
Блейд она не видела с последнего представления, что они дали в Лондоне, а Марианну лишь мельком заметила в гостинице, куда та прибыла со своим дядей Барнабасом и его экономкой и любовницей Соней Маршан.