– Но та балерина, за которой ты ухаживаешь…
– Тебе не полагается ничего знать о Белле! – перебил Джеймс.
– Почему же? Мы с мамой были на Оксфорд-стрит, когда ты проезжал с ней в открытом экипаже. И мама объяснила мне все. Она даже знает, что твоя любовница – балерина. Странно, однако же, что ты взял себе любовницу, которую все знают – даже такие люди, как моя мать.
– Не могу поверить, что миссис Саксби сказала тебе такую чушь.
– Какую? Она что, не балерина?
Джеймс нахмурился и проговорил:
– Ты должна делать вид, что таких женщин, как она, вообще не существует.
– Не глупи, Джеймс. Леди всё знают насчет любовниц. И ты к тому же пока не женат. Вот если будешь продолжать это, когда женишься, – тогда я ужасно на тебя разозлюсь. И обязательно расскажу твоей жене. Так что берегись. Я этого не одобряю.
– Беллу? Или супружество?
– Женатых мужчин, разъезжающих по Лондону в компании роскошных блондинок, мораль которых крайне низка, – заявила Тео.
Джеймс уставился на нее с удивлением, а она добавила:
– Сейчас все это вполне приемлемо, но тебе придется бросить Беллу, когда женишься. Или ту, которая ее заменит к тому времени.
– Я не хочу жениться, – сказал Джеймс.
Тео послышалось в его голосе какое-то мучительное напряжение, и это заставило ее внимательно посмотреть на него.
– Ты поссорился с отцом, не правда ли?
Он молча кивнул.
– В библиотеке?
Джеймс снова кивнул.
– Он не пытался размозжить тебе голову тем серебряным подсвечником? – продолжала Тео. – Крамбл сказал мне, что уберет его оттуда, но я заметила, что вчера он был еще там.
– Отец разбил фарфоровую пастушку.
– О, это хорошо. Крамбл накупил их целую кучу на Хеймаркет и расставил на видных местах по всему дому в надежде, что твой отец будет швыряться ими, а не чем-нибудь ценным. Он будет очень доволен, что его план удался. Так о чем же вы там скандалили?
– Он хочет, чтобы я женился.
– Правда? – Тео была неприятно удивлена. Конечно, Джеймс должен жениться… когда-нибудь, но сейчас она предпочитала, чтобы все оставалось как есть и чтобы он принадлежал только ей. Ну ладно, ей и Белле. – Ты ведь еще слишком молод… – добавила она сочувственно.
– Тебе самой всего семнадцать, а ты уже ищешь мужа.
– Но я-то как раз в таком возрасте, когда девушки выходят замуж. Мама не позволяла мне дебютировать до нынешнего года именно из этих соображений. А мужчинам должно быть гораздо больше девятнадцати. Я думаю, что тридцать или тридцать один будет в самый раз. К тому же ты ведешь себя как юнец, то есть несообразно своему возрасту.
Джеймс снова нахмурился:
– Ничего подобного.
– Но это правда, – заявила Тео. – Я видела, как ты разъезжал вместе с Беллой, выставляя ее напоказ, словно новый сюртук. Наверное, ты поселил ее в каком-нибудь потрясающем маленьком домике, стены которого обиты атласом цвета стыдливого румянца.
Лицо Джеймса приобрело свирепое выражение, и это подтверждало догадку Тео.
– Она могла бы выбрать какой-нибудь оттенок синего, – продолжала девушка. – Женщины со светлыми волосами почему-то считают, что розовые тона выгодно оттеняют их кожу, в то время как синие, скажем лазурный или даже фиолетовый, были бы намного приятнее.
– Я ей непременно скажу. Ты пойми, Дейзи, не полагается упоминать женщин, подобных Белле, в приличном обществе. Не говоря уже о том, чтобы давать советы, как им обустраивать свои гнездышки.
– Когда это ты стал «приличным обществом»? И не называй меня Дейзи, – пробурчала Тео. – На ком ты думаешь жениться? – Ей неприятно было задавать этот вопрос. У нее всегда возникало что-то вроде собственнического чувства, когда речь шла о Джеймсе.
– У меня никого нет на примете, – ответил молодой человек, но уголок его рта слегка дернулся.
– Ты врешь! – воскликнула Тео. – У тебя точно кто-то есть! Кто она?
– У меня никого нет, – ответил Джеймс, вздохнув.
– Раз ты не был ни на одном балу в этом году… – размышляла вслух девушка. – Хм… невозможно даже вообразить, на кого ты положил глаз. Разумеется, я должна играть важную роль при выборе твоей нареченной, – заявила Тео, воодушевленная этой мыслью. – Я знаю тебя лучше, чем кто-либо еще. Она должна быть музыкальной – ведь у тебя прекрасный голос.
– Меня не интересуют дамы, умеющие петь! – заявил Джеймс, метнув на Тео тот загадочный взгляд, который ей очень нравился. Бóльшую часть времени он был просто забавным шутником, немного странноватым «братом», которого она знала всю жизнь, но иногда вдруг становился совершенно другим… «Очень похожим на мужчину», – сказала себе Тео.