Лекарь, разочарованный, что спасти даму от неминуемой смерти в силу ее упрямства не удастся и узнать про нее побольше, соответственно, тоже, ушел.
– Жаккетта, рубашку подай! – хмуро сказала Жанна.
– Поскольку в последнее время Я решил, на случай, если пиратством прокормить себя не удастся, овладеть новым ремеслом прислужника прекрасным дамам, то принимаю на себя тяжкий труд по доставке завтрака! – сообщил рыжий и удалился.
Жаккетта принялась одевать госпожу.
– Ну и какие у вас теперь планы? – спросил рыжий Жанну, когда она поела.
– Купить новые платья! – заявила Жанна.
– Хорошо, – пожал плечами рыжий. – Едем в Лимасол. Какие проблемы…
– На «Бирюзе»? – спросила Жаккетта.
– На «Бирюзе»! – подтвердил рыжий. Стоявшая в бухточке в укромном месте «Бирюза» опять приняла на свой борт трех беглецов, распустила небесный парус и навсегда унесла Жанну от разбившейся вдребезги мечты.
Марин Фальер был немного раздосадован, что Жанна загадочно появилась и загадочно исчезла, но в целом был рад, что она не стала задерживаться. Бретань это Бретань, а Кипр это Кипр. Здесь дом, и правила игры здесь совсем другие. Молодому неженатому человеку совсем незачем компрометировать себя романтическими встречами с молодой красивой дамой матушками потенциальных невест. Будет новое – будут новые хорошенькие и ласковые женщины. Только одно непонятно, причем тут восемь детей?
Глава XXX
Лимасол встретил их шумом и гамом. Как обычный портовый город. Над невысокими черепичными крышами домов возвышались византийские храмы, готические здания и минареты. Стиснутые поясом крепостных стен, узкие ул9чки змеились и переплетались, хвастаясь одна перед другой своими лавочками и мастерскими.
Рыжий уверенно повел девушек в лавку, торгующую тканями и готовым платьем.
Конечно, купить готовое платье – совсем не то, что сшить, его на заказ, не торопясь, наслаждаясь бесконечными, радующими душу примерками. Но Жанна хотела срочно купить новые платья по двум причинам. Во-первых, она возненавидела свое золотистое платье, которое явилось немым свидетелем крушения ее надежд, а во-вторых, не могла больше без содрогания смотреть на восточный наряд Жаккетты. Слава Господу, они больше не в мусульманском плену и пора вернуть себе и камеристке нормальный вид.
Для этого пришлось продать ювелиру в одной из лавочек Лимасола серьги, так долго ждавшие своего звездного часа в складках нижней юбки. Впрочем, Жанна и так рассчитывала обратить их в наличность для расходов.
… Оказывается, они совсем отвыкли от городской толчеи. Все воспринималось по-новому, и шум разноязыкой толпы, и звон колоколов на церквях. Жаккетта поймала себя на мысли, что, увидев минарет, обрадовалась ему, как знакомому. Восток все еще цепко держал ее крашенными хной пальцами.
Жаккетта была и рада, и не рада, что получала новое платье. С одной стороны, кто же не будете радоваться обновке? Но, с другой стороны, вдруг рыжий, больше любит женщин в восточных одеждах?
В тон своему настроению Жанна выбрала темно-синее, почти ничем не украшенное платье. В тон же настроению был почти черный плащ с капюшоном.
«Теперь я похожа на монашку! – с мрачной удовлетворенностью подумала Жанна. – Так мне и надо!»
Жаккетта получила рубашку, юбку и скромное темно-коричневое платье.
Приведя таким образом внешний облик в соответствие с царящим в душе трауром, Жанна неожиданно чуть приободрилась. Она представила, как придет в гостиницу, снимет старое платье, наденет новое и вместе с ним наденет новую жизнь. Такие думы чуть-чуть развлекали, заполняя пустоту в душе.
Жаккетта рассматривала разложенное на прилавке новое платье и чувствовала, что ей оно не очень нравится. От этого платья за версту веяло благочестивостью, скромностью и прочими похвальными вещами…
Госпоже хорошо, ее кавалер бросил, теперь она может позволить себе быть унылой, как мельничный жернов. А у нее, Жаккетты, все наоборот… Только-только захотелось ради одного человека стать самой красивой на земле… А попробуй быть даже просто хорошенькой в таком платье.
– У платья есть одно громадное достоинство… – шепнул ей на ухо рыжий, как обычно, читающий мысли на лету. – Если ты будешь в нем, я буду испытывать жгучее желание поскорее стянуть его с тебя. Пока я помню, какая ты голая, никакое платье не повредит тебе в моих глазах:
Жаккетта фыркнула, но платье забрала. Раз дело обстоит таким образом, то можно походить и в темно-коричневом. Недолго.
Торговец упаковал их покупки.
Покинув лавку, Жанна, Жаккетта и рыжий, не торопясь, пошли по улочке, направляясь к центру, чтобы найти там гостиницу и решить, наконец, что же делать дальше.
Ну и помимо этого глобального вопроса рыжий намеревался получше запомнить Жаккетту в обнаженном виде, чтобы платье действительно никому не повредило. Жаккетта, увидев, что госпожа находится в относительно ровном расположении духа, решилась задать волнующий ее вопрос.
– Госпожа Жанна, а какая святая за Бриджиттой Шведской по этому… алфавиту идет?
Но Жанне не хотелось выныривать из пучин своего горя, вспоминать святых, алфавит и прочие глупости.
– Спроси у господина Жана! – отмахнулась она.