- Мистер Матракчи Насух вот уже в третий раз обращается ко мне за содействием. Надеюсь, сегодня ничего не сорвётся.
В сопровождении Френсиса Нигяр шагала к фонтану. Ей было ясно, что бывший муж назначил ей свидание не просто так. Для обмена формальностями были предусмотрены особые мероприятия, которые, к тому же, завершились. Оставалось одно – Матракчи собирался сообщить Нигяр что-то очень важное, настолько, что не решился сделать это в присутствии свидетелей. Когда герцогиня заметила бывшего мужа, сердце её учащённо забилось. Леди Говард подошла к придворному художнику и обменялась с ним поклонами.
- Можете смотреть мне в лицо, ничего не опасаясь, Насух Эфенди, - сказала она, - теперь я свободная англичанка и могу общаться с мужчинами наравне.
- Благодарю за честь, которую вы мне оказываете своим присутствием, Нигяр Хатун… - промолвил тот, но затем, покраснев, спешно добавил: - … то есть леди Норфолк.
- Я не оскорблюсь, если вы будете называть меня прежним именем.
- Мы можем говорить с глазу на глаз?
- Уверяю, что не стану вам мешать. – отозвался Френсис.
Осторожно взяв бывшую жену под руку, Матракчи отвёл её на несколько шагов в сторону. Убедившись, что за ними никто не следит, он приступил к диалогу с герцогиней.
- До того, как консульская делегация прибыла в Стамбул, я считал тебя мёртвой. – сказал он тихо.
- Да, меня тут многие похоронили. – ответила бывшая калфа.
- Нигяр Хатун, - перешёл к делу Насух, - ты приехала для того, чтобы найти своего ребёнка, так ведь?
Невольно он насыпал соли на рану молодой женщине. Нигяр глубоко вздохнула. Слова Гюльфем до сих пор звучали у неё в голове. Что же сегодня за день, когда горькие воспоминания будоражат её сознания с самого раннего утра и до вечера?
- Если вы предлагаете мне помощь, Эфенди, то зря теряете время. – произнесла она голосом, полным безнадёжности. – Я сегодня разговаривала с Хатидже Султан, я всё узнала.
Не задавая лишних вопросов Матракчи понял, что сказала сестра Повелителя его бывшей жене. От этого на душе у писателя похолодело не меньше, чем у его бывшей жены. Он заметил, как помрачнела Нигяр, как она поспешила спрятать взгляд.
- Очевидно, не всё.
Герцогиня Норфолк встрепенулась от этих слов. Не понимающе она взглянула на Насуха.
- Что-то ещё? – осторожно спросила она.
- Нигяр Хатун, ты обязана знать. – ответил тот. – Твоя дочь жива.
Обескураженная Нигяр отступила на шаг назад и уставилась на бывшего мужа. Кто-то из них, либо Хатидже, либо Матракчи солгал ей. Всеми силами усмиряя бурю в голове, бывшая калфа тщательно обдумывала слова, которые должна сказать в ответ. Нет, такого точно не может быть. Ей же ясно сказали, что девочка родилась мёртвой! Но с другой стороны, зачем Насуху Эфенди таким образом манипулировать несчастной женщиной? Тем более она хорошо знала, как уважительно он к ней всегда относился. Нигяр бросила взгляд на Френсиса. Тот ничего не ответил, лишь предоставил ей возможность продолжить беседу.
- Возможно ли? – едва слышно выдохнула она.
- Так и есть, Хатун. Когда мы вернулись из похода, Хатидже Султан вызвала меня к себе. Она передала мне свёрток, в котором лежал младенец, девочка, ей было чуть больше года. Султанша приказала отнести малышку в лес и бросить её там на растерзание зверям. Под угрозой смерти мне было запрещено рассказывать кому-либо об этом, особенно Ибрагиму Паше. Хатидже Султан сказала ещё, что это будет расплатой за соучастие в позорном предательстве Паши. Но я не смог этого сделать, Хатун. Под покровом ночи я передал девочку под опеку одной женщины, няньки, что вырастила десятка два стамбульских сирот. Я собирался открыть секрет Паше, но не успел. Прости меня, что не сказал тебе об этом раньше, но я не знал, что ты жива.
- Насух Эфенди, ты святой! – выдохнула бывшая калфа, плюхнувшись на колени и крепко сжимая руку Матракчи. – Ты не одну, а две жизни спас! Как мне благодарить тебя?
- О какой благодарности ты говоришь, хатун? – поднимая её, промолвил тот. – Любой нормальный человек на моём месте поступил бы точно так же.
От радости леди Норфолк не могла больше вымолвить ни слова. Слёзы градом валились из её глаз и затрудняли дыхание. Для неё в очередной раз перевернулся мир, только всё изменилось в лучшую сторону. Бывшая калфа снова обрела то, что потеряла сегодня утром – надежду.
- Ты хочешь спросить, где она? – Матракчи угадал, что хотела спросить у него бывшая жена. Та лишь оживлённо закивала в ответ. – Завтра я провожу тебя к ней. Не дело это, когда ребёнок отродясь не знает матери.
- Почему не сейчас? – выдохнула Нигяр.
- Сейчас ехать опасно. Уже поздно, да и твоё отсутствие могут заметить.
- Но на завтра намечено важнейшее мероприятие, обнаружить, что кто-то не явился, будет гораздо легче.
- Простите, что вмешиваюсь, - вставил свою реплику Френсис, - но завтра скрыться будет гораздо легче. Весь свет Османской Империи и лорды из делегации будут присутствовать на подписании договоров. Так как это событие станет ключевым, то сконцентрирует на себе всё внимание. Вы сможете незаметно покинуть дворец и ехать к дочери, герцогиня.
- Но я не представляю, как можно незаметно покинуть Топкапы, да ещё и среди бела дня.
- Об этом не беспокойтесь, Ваша Светлость. Мы с сэром Насухом что-нибудь придумаем.
- Верно, Френсис Эфенди, - согласился писатель, - к тому же у меня есть знакомые, хозяева молочной фермы под Эдирне. Я постараюсь вывезти малышку к ним, а уж потом, Нигяр Хатун, ты сможешь забрать её к себе в любое удобное время.
Бывшая калфа едва не прыгала от радости, когда Матракчи и Френсис делились с ней планом организации свидания. Наконец-то этот кошмар закончится, и она сможет увидеть своё дитя. Нигяр не знала, что в эту самую минуту за ней наблюдает пара любопытных глаз, испепеляющих герцогиню ненавистью.
- Ну вот и всё, соловушка, - прошипел шпион, - твоя песенка спета. Посмотрим, как ты выкрутишься, Говард…
Ещё раз поблагодарив бывшего мужа и пожелав ему доброй ночи в ответ, Нигяр в сопровождении Френсиса вернулась во дворец. Служанка передала ей приглашение от Хюррем Султан на ужин. Джоан Говард не могла ответить отказом. Вот только в присутствии восточных королевы и принцессы и высокородных дам с Туманного Альбиона она не могла скрыть удовольствия от предстоящего воссоединения с дочерью. Разговор она благополучно пропустила мимо ушей, практически ничего не съела, только боролась с острым желанием оставить на лице широкую и счастливую улыбку.
- Таким образом, я хочу, чтобы чистая вода отпускалась бесплатно. – говорила Роксолана. – Я добиваюсь от Дивана признания любых спекуляций с водой преступными.
- Мне говорили о вас, как о страшной женщине, - промолвила принцесса Мария, - признаюсь, я даже думала о том, что люди в нехристианских странах не способны на милосердие. Но общаясь с вами, Ваше Величество, я поняла, насколько ужасной была та ложь.
- Вот видите, насколько сильно мне завидуют, принцесса. – ответила Хюррем. – А я лишь поступаю по велению моего сердца.
- Если ваше сердце велит вам совершать столь благие дела, то оно у вас воистину золотое!
Погружённая в свои мысли, Нигяр представила улыбку своей дочери. Невольный смешок сорвался с её уст. Женщины как по команде обратили на неё внимание.
- Прошу прощения, - смутившись, быстро пробормотала она, - я хотела бы попросить разрешения удалиться.
В ответ Роксолана кивнула головой. Она не узнавала свою бывшую служанку, хотя догадывалась, что могло служить причиной её странного поведения. Нигяр поднялась из-за стола, ненароком задев Михримах Султан и едва не запутавшись в собственном одеянии. Посмеиваясь, она вышла из покоев, слегка подпрыгивая и напевая весёлую песенку. Англичанки лишь недоуменно переглянулись. Дочь короля не нашла ничего лучше, чем перекреститься, глядя на неё.
- Я всегда подозревала, что она – бесноватая, но сейчас я полностью убеждена в этом. – процедила Кэтрин.
- Неслыханно. – согласилась с ней Элеонора. – Необразованная плебейка.