- Дамы, вы слишком жестоки. – сухо сказала Михримах. – Быть может, у леди Норфолк выдался трудный день, не стоит осуждать её за это.
- Правильно. – одобрила Хюррем слова дочери. – Но давайте вернёмся к нашей беседе, я ведь ещё не рассказала о новом фонде для военных вдов.
Нигяр лежала на кровати, весело теребя край одеяла и улыбаясь. Чтобы Кейт не беспокоилась, она сказала, что просто провела прекрасный вечер в хорошей компании, и, тем самым, подняла себе настроение. Нет, всё-таки не зря она проделала столь длинный и рискованный путь. Лишь бы завтрашний день наступил как можно скорее. Лишь бы ей не сойти с ума от эйфории. Впервые за четыре года Нигяр засыпала со счастливой улыбкой на лице…
***
- Паша Хазрет – Лери…
- Нигяр моя.
Мужчина шагнул за порог дома и протянул его хозяйке букет роз, алых, как кровь. Дивный цветочный аромат наполнил комнату. Нигяр припала лицом к лепесткам. Что может быть прекраснее букета цветов, преподнесённого любимым мужчиной?
- Скучала по мне? – ласково спросил Ибрагим.
- Конечно, Паша, - ответила Нигяр, излучая счастье, - волновалась за вас, места не находила.
Великий Визирь погладил женщину по плечу. Ему бесконечно льстила её нежность, преданность и тепло её рук. Тепло, которое он перестал получать в своей семье, от женщины, которую называл женой. И почему он не замечал её раньше? Если бы капризная и заносчивая сестра султана Сулеймана однажды не появилась в его жизни, он обязательно обратил бы внимание на эту прелестную служанку гарема… Да, всё тогда могло быть иначе…
- Какая ты красивая, Нигяр. – приговаривал Ибрагим. – И дело не только в твоей красоте. Сколько в тебе добра, сколько женственности, сколько нежности. Ты удивительная женщина. Я никогда не встречал более душевного, сердечного человека, чем ты.
Ощущение бесконечного счастья наполнило калфу. До чувств и желаний простой рабыни никогда никому не было дела. Только один человек во всём мире понял её душу и принял девушку. Сейчас он стоит напротив неё и сжимает в своих объятиях, рискуя при этом карьерой и даже головой. Но сейчас это не важно. Они вдвоём, а значит, впереди их ждёт романтический вечер, и весь мир будет создано только для неё и для него. Ради таких моментов стоит бороться с сильными мира сего, ради них, пожалуй, стоит даже умереть…
========== Глава 20. Конец разлуки ==========
С утра моросил надоедливый дождь, который, однако, не сумел нарушить атмосферы праздника, царящей во дворце. Султан Сулейман и король Генрих подписали несколько договоров, устанавливающих вечную дружбу Османской Империи с Англией. Конечно, это событие стало знаковым для обоих сторон. Однако для одной особы наступление этого дня имело особый смысл, который знала только она. Герцогиня Джоан Говард, в прошлом Нигяр Калфа, готовилась впервые встретиться со своей дочерью. Она не могла скрыть улыбки, объясняя её гордостью за успех дипломатической миссии. И вот, когда выдался удобный момент, герцогиня незаметно удалилась от места сбора вельмож. Френсис Дойл и Насух Эфенди уже ждали её у выхода.
- Миледи, забирайтесь в повозку, ложитесь на сиденье и постарайтесь не издать ни единого звука. – сказал ей граф Кэмберленд. – Легенду я уже придумал. Правда, пришлось подкупить пару стражников, но это ничего не меняет.
- Вы поедете со мной, граф? – спросила Нигяр.
- Я сделаю вид, будто выезжаю по своим делам в порт на своей карете. Насух Эфенди присоединиться к нам несколькими минутами позже. Он покажет дорогу к дому, где живёт ваша дочь, госпожа Говард.
- Всевышний да хранит вас, господин граф!
Всё прошло по заранее проработанному плану, и, кажется, ничего не сорвалось. Френсису удалось вывезти Нигяр с территории дворца. Вскоре к ним присоединился Матракчи. Коляска направилась к окраине Стамбула, к домику, где маленькой девочке предстояло встретиться с мамочкой…
А в это время жизнь в Топкапы не замирала ни на минуту. Пока вельможи с обеих сторон были заняты обсуждением договоров, в коридорах тоже происходили любопытные события. Предостережения лекаря, уговоры и даже слёзы Шакиры Хатун не подействовали на Сюмбюля Агу. Главный евнух вопреки всяким доводам всё же поднялся с постели и направился сперва в гарем, напомнить девушкам, чтобы не расслаблялись в его отсутствие, а затем на кухню к Шакеру Аге за вкусняшками. Он хромал и держался за стену и под руку свою подопечную, но наотрез отказывался признавать отсутствие сил.
- Ага, если вы не вернётесь, рана может открыться, и вам станет только хуже! – верещала одалиска.
- Ой, Шакира, ну что со мной может случиться, если я сам дойду до кухни? – возразил ей Сюмбюль. – Ты хочешь, чтобы в глазах рабынь я выглядел беспомощным и слабым, а?
- Что вы!
- Ну вот, ты сама всё прекрасно понимаешь.
- Но всё-же вам следует лежать до полного выздоровления.
- Ииииии, это ведь так утомительно! Да я помру от скуки, если буду просто валяться и ничего не делать! К тому же, девчонки почувствуют, что за ними никто не следит, работать перестанут, а потом Хюррем Султан станет ругать меня, почему я за ними не слежу. Так что нельзя мне долго болеть, Шакира Хатун, нельзя…
Внезапно Сюмбюль остановился и резким движением спрятался за угол. Схватив Шакиру за локоть, он подтащил ещё к себе и приложил палец к губам, в знак того, чтобы она не издавала ни звука. Девушке пришлось подчиниться. Сюмбюль осторожно выглянул из своего убежища. Взору евнуха открылось нечто весьма странное. Женщина, вероятно, англичанка, переговаривалась с одним из стражников. Её голову покрывал капюшон плаща, поэтому ага не разглядел её лица. Но вот таинственная хатун закончила переговариваться и повернулась в сторону Сюмбюля. Тот без труда узнал в ней леди Элеонору Фейган. Та постоянно оглядывалась и была чем-то встревожена, однако проворный евнух остался незамеченным ею. Передав стражнику два мешочка с монетами, англичанка кивнула своему сообщнику, и удалилась в сторону гостевых покоев.
- О, Аллах, что же это может значить? – прошептал Сюмбюль и повернулся к подопечной. – Шакира Хатун, я могу тебе доверять?
- Конечно, ага.
- Проследи-ка за тем охранником, куда он пойдёт и с кем будет общаться. Потом мне доложишь. Если что, я у Шакера Аги на кухне. Ты всё поняла, хатун?
- Да, всё.
- Ну, иди.
Шакиру не нужно было просить дважды. Счастливо улыбнувшись, она низко поклонилась аге и отправилась исполнять поручение. Мысль о том, что Сюмбюль доверяет ей настолько, что поручил ей очень ответственное дело, окрылила её. Соблюдая предельную осторожность, девушка петляла по углам, но всё же сумела выследить того стражника, с которым разговаривала леди Элеонора. Тот собрал вокруг себя небольшую группу парней подозрительной наружности и раздавал им монеты. Шакира ахнула и собиралась было убегать, чтобы доложить Сюмбюлю об увиденном, но её внимание привлекло новое действо. Стражник, которого подкупила Элеонора, велел своим людям седлать коней, а затем повозка Френсиса Дойла выехала за ворота. Матракчи Насух Эфенди последовал за ней. А спустя несколько минут наймиты леди Фейган начали преследование…
Сама Элеонора поспешила вернуться к остальным. Она двигалась чуть ли не бегом, изо всех сил старалась не попадаться на глаза прислуге. Однако ей не удалось скрыться из поля зрения хитрого Сюмбюля. Главный евнух следил за англичанкой, насколько позволяло его состояние. Что-то подсказывало аге, что она не просто так болтала со стражником, а тот факт, что их общение происходило тайно и в одно время с проведением ключевого мероприятия с участием посольской миссии, добавлял пикантности сложившейся ситуации. Внезапно Сюмбюль вспомнил о Нигяр и то, как она боится своего мужа. Именно из-за высокомерия и ненависти герцога Норфолка ага сейчас едва держится на ногах.
- Аллах, здесь явно что-то нечисто. – промурлыкал Сюмбюль себе под нос, провожая Элеонору взглядом из-за угла.
Повозка сэра Френсиса неспешно двигалась по улочкам Стамбула, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Граф Кэмберленд правил, а Насух Эфенди указывал дорогу. Пассажирка, герцогиня Джоан Говард, она же Нигяр Калфа, напряженно вглядывалась в городской пейзаж из-под капюшона плаща. Ей не сиделось на месте, желание поскорее увидеть дочь напрочь выбило из её головы любые посторонние мысли. Устав ёрзать на обшитом сафьяном сидении, она обратилась к бывшему мужу.