- Кто нас спасёт?
- Там внизу дядя Насух дерётся за нас. Ему помогают верные янычары султана Сулемана – хана. Все они сейчас готовы отдать за нас свою жизнь. – успокаивала девочку мать. «Один хороший человек именно так и поступил», - мысленно добавила она.
- Я не хочу терять тебя, мамочка.
- Ты не потеряешь меня, сокровище. И я тебя не потеряю. Мы переживём эту ночь, а утром взойдёт солнышко, осветит землю и согреет нас с тобой в своих лучах. – Нигяр изо всех сил хотелось верить в собственные слова. - С нами всё будет в порядке, обещаю.
Эти слова вселили надежду в малышку. Кадер сжала в своей ладошке пальцы матери и закрыла глаза. В тот момент ей так хотелось, чтобы поскорее настало утро. Но до утра было ещё далеко. Ночь в этот раз затянулась слишком долго, и вместо спокойствия и умиротворения она принесла лишь страдания, страх, чувство неопределённости и смерть.
На мгновение Нигяр показалось, что всё стихло. Может, это сон? Или её убили, проткнули её тело острым клинком, а Кадер перерезали тоненькую шейку, как того желал её бессердечный супруг – палач?
Но это не было сном. В самый разгар битвы дверь в дом распахнулась, и внутрь вошли несколько личных телохранителей султана.
- Дорогу! – прокричал один из них командным голосом. – Султан Сулейман – хан Хазрет Лери! Его Величество Генрих Тюдор!
Волей – неволей всем собравшимся в комнате пришлось сложить оружие. В помещение вошли турецкий султан и английский король, сопровождаемые свитой из придворных. Роксолана решила не отставать от монаршего супруга и отправилась вместе с ним на место развязки действа, связанного с внебрачным ребёнком Ибрагима Паши и её бывшей служанки; её дети, Мехмет и Михримах также последовали за отцом. Гонец из Топкапы отправил весть Хатидже Султан, и та решила сопровождать брата, опасаясь его гнева в случае, если она не сделает этого. Дворяне, которых король Генрих привёз с собой в качестве делегатов, вызвались сопровождать своего государя.
- Что здесь происходит? – грозно спросил Сулейман у своих подданных, а затем повернулся к Рустему. – Паша, тебе, видимо, не удалось заставить их сложить оружие, не так ли?
- Вы правы, Повелитель, - склонив голову, ответил жених принцессы Михримах, - разбойники не сдавались, я был вынужден применить силу.
- Я ценю твоё усердие, Рустем. – спокойно ответил султан и обратился к слугам. – Что ж, начнём расследование. Но для начала уберите подальше тела. С нами женщины, они не смогут вынести этого зрелища.
Приказ султана стал приводиться в исполнение немедленно. Правитель востока оказался прав – присутствующим дамам, среди которых были Гюльфем Хатун, герцогиня Саффолк, леди Фейган, принцесса Мария и вернувшаяся Лалек Хатун, весьма не понравились последствия бойни. Получив добро от своего Падишаха, Рустем начал выводить из дома арестованных бандитов. Генрих брезгливо поморщился, осматривая помещение, а затем обратился к своему турецкому коллеге.
- Мне кажется, что начать расследование без главного действующего лица данного спектакля, то есть леди Говард, не самая удачная идея.
- В самом деле, - согласился с ним Сулейман, - тем более, что эта женщина была моей подданной, и мне не безразлична её судьба.
Подслушавшая этот разговор Нигяр поняла, что должна спуститься вниз. Теперь можно со спокойной душой снимать оборону, ведь в присутствии двух великих монархов ей никто и ничто угрожать не сможет.
- Известно ли милорду Норфолку, жива ли сейчас его супруга? – неожиданно задал вопрос король.
- Уж не намекает ли Ваше Величество на то, что я мог бы быть заказчиком этого чудовищного преступления? – попытался оправдаться Томас Говард. Откуда-то сзади раздался смешок. Никто не понял, кто его издал, но заострять на нём внимание также никто не стал.
- А разве у вас не было поводов для того, чтобы избавиться от неугодной супруги? – продолжал допрос Генрих.
- Как бы я посмел провернуть это на великой земле османов?
- Томас Эфенди, скажите честно, - Сулейман задал вопрос герцогу, заглядывая последнему в глаза, - у вас есть какие-то причины ненавидеть Османскую Империю?
- О чём вы, Ваше Величество? – испуганно спросил Томас.
- Пусть юридически Джоан Говард является английской подданной, но Нигяр Хатун почти всю свою жизнь провела в Османской Империи и служила нашей семье с юных лет. Вам было это известно, когда вы брали её в жёны. – продолжал Сулейман и его голубые глаза излучали холодную ненависть. – Вы плохо обращались с супругой именно по причине неприязни к её происхождению, следовательно, вам была бы выгодна её смерть на османской земле. Зачем вам война между нашими странами, Томас? Разве для того вы вошли в число организаторов королевской дипломатической миссии в Стамбул?
Говард побледнел, колени его затряслись. Обвинение было очень серьёзным, речь шла ни много, ни мало, об обоюдной государственной измене… Герцог взглянул на своего государя. Тот поморщился и презрительно фыркнул, встретившись взглядом со своим сановником.
- Быть может, милорд, вы всё-таки объясните нам, что вы сделали с вашей женой? – строго спросил Тюдор.
Не успел Норфолк произнести и слова в ответ, как в разговор вмешался Матракчи Насух Эфенди.
- Прошу прощения, Ваше Величество, - сказал мастер, по привычке опустив голову перед монархом, - герцогиня в безопасности. Она находится в детской комнате на втором этаже вместе с дочерью.
- Я здесь! – раздался возглас.
Присутствующие подняли головы вверх и увидели, как живая и здоровая леди Джоан Говард, в прошлом Нигяр Хатун, сбегает вниз по лестнице. Порванные рукава её платья бросались в глаза, как и следы крови. Бывшая калфа покраснела, чёрные, как смоль, волосы растрепались. Но разве могла она в такую минуту думать о внешнем виде?
- Повелитель, милорд, господа, - поклонилась герцогиня сперва султану, затем королю, и следом и остальным придворным с обеих сторон, - я признательна всем вам за это спасение. С вашего позволения, хочу отметить храбрость сэра Френсиса Дойла, графа Кэмберленда. Сегодня ночью он дрался со злодеями, как настоящий лев. – Нигяр помрачнела и едва удержалась от того, чтобы расплакаться. – Вынуждена сообщить также, что около получаса назад лорд Кэмберленд скончался от полученных ран.
Собравшиеся начали перешёптываться между собой. Многих весть о гибели Френсиса Дойла повергла в шок.
- Что значит «скончался»? – вспылил Генрих. – Его что, убили?
- Так и есть, Ваше Величество. – ответил Матракчи. – Сражаясь с разбойниками, Френсис Эфенди получил опасное ранение и скончался на руках у Нигяр Хатун. Но он проявил себя, как настоящий герой, выражаясь по-вашему, рыцарь.
- Итак, Томас Эфенди, вы всё-таки залили руки невинной кровью. – ледяным голосом произнёс Сулейман, обратившись к Говарду. – Неужели вы не осознаёте последствий этого поступка?
- Ваше Величество, Повелитель, клянусь, я не имею к сей дерзкой и кровавой выходке никакого отношения! – промолвил герцог, смертельно бледнея.
Толпа у входа начала переговариваться. События сегодняшней ночи многих застали врасплох. Поводов для сплетен появилось предостаточно.
- А я и не знал, что сэр Томас – подлец такого масштаба. – промолвил Френсис Брайан, обращаясь к Чарльзу Брендону.
- О, не спешите с выводами, сэр Френсис, - ответил тот, - всё может измениться за считанные минуты.
- На месте сэра Томаса я бы прикончила эту выскочку в Англии и не стала бы позориться перед османским правителем. – шепнула Кэтрин стоящей рядом Элеоноре.
- Я бы тоже. – ответила та, ехидно улыбаясь.
- Я ничего не понимаю. – произнесла Мария Тюдор. – Сегодня всплывает больше вопросов, чем находится ответов.
- Не нужно ничего понимать. – резко ответила Хатидже. – Из-за вашей приятельницы погиб человек, и скоро она станет вдовой опять же по собственной вине.
До сих пор молчавшая Хюррем поняла, что настало её время. Она довольно улыбнулась и кивнула Рустему. Тот жестом велел одному из своих подручных запереть дверь. Выйдя вперёд, Роксолана триумфально улыбнулась и обратилась к мужу.