– Я прочла в «Нью-Йорк ньюс» про одного адвоката и решила, что он идеально подходит для того, чтобы сражаться с такой важной особой, как Эвелин Ван Эндел.
– Ты прочла про какого-то незнакомого человека? И, не спросив совета, обратилась к нему?
– Он заверил меня, что я буду вполне довольна результатом. Благодаря ему суда не будет.
– Как это – суда не будет?
– Он сказал мне, что будет неофициальное слушание в кабинете судьи. Судья выслушает все факты и решит, кто из нас сможет предложить Колину лучшие условия.
– А если судья примет решение не в твою пользу? Что ты тогда сможешь сделать, Лана?
Она схватила его за руку.
– Пожалуйста, не сердись! Я не хотела тебя обманывать, но я иначе не могла. И так все получится лучше, правда ведь? Мне не придется давать клятву, не придется лгать или что-то скрывать. Я просто скажу правду про Шивон и Колина. Когда судья узнает факты, разве он сможет дать опеку кому-то, кроме меня?
Джесс посмотрел на ее руку, которой она сжимала его пальцы, и изумился тому острому наслаждению, которое он почувствовал. Как он может на нее сердиться, когда она так к нему прикасается? Когда эти огромные глаза смотрят на него с такой надеждой и верой?
Он откашлялся.
– Ты поедешь одна на эти... слушания? Или предпочтешь компанию?
– А ты со мной поехал бы?
– Если хочешь.
Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Спасибо тебе, Джесс. Ты даже не представляешь, как это для меня важно. Мне страшно было идти туда одной. Завтра в десять.
Он проводил взглядом ее танцующую фигурку и удивился той буре противоречивых чувств, которая в нем поднялась. Прикосновение, поцелуй – и он превратился в дурня, даже не узнав имени ее адвоката или того, откуда она взяла деньги, чтобы ему заплатить.
Уже садясь за стол, он понял, что хоть и не знает имени ее адвоката, зато может сказать, откуда взялись деньги, – его вдруг осенило. Могила Шивон!
Маленькая мошенница!
Он хорошо ее обучил.
Слишком хорошо.
Лана вытерла вспотевшие ладони о юбку и вошла в кабинет судьи, Джесс шел следом за ней. Она тщательно продумала свой костюм на этот день: темно-синие юбка и жакет, аккуратная шляпка. Ей хотелось, чтобы судья увидел перед собой добропорядочную и серьезную молодую женщину.
Мистер и миссис Ван Эндел пришли раньше них, и с ними был не один, а трое мужчин в строгих черных костюмах.
Джесс изобразил свою самую обаятельную улыбку и протянул руку:
– Эвелин. Густав.
Следуя его примеру, Лана сделала то же. Эвелин обвела взглядом комнату:
– А где ваш поверенный, милочка?
– Я уверена, что он вот-вот придет.
В кабинете было только три свободных стула, так что, когда Лана села, Джесс остался стоять.
Спустя несколько минут дверь открылась, впустив Хантера Шейлера, который нес пачку бумаг. Он поздоровался с Ван Энделами и их адвокатами, а потом склонился к руке Ланы.
Она тихо сказала:
– Хантер Шейлер, это мой кузен, герцог Амберленд.
Джесс уже не улыбался.
– Мы встречались.
Он перевел взгляд с Шейлера на Лану, но не успел больше ничего сказать, так как внутренняя дверь кабинета открылась и седовласый человек в мантии судьи прошел к своему столу.
Джесс устроился рядом с Ланой. В комнате воцарилась тишина. Он открыл папку и прочел какой-то документ и только потом поднял голову.
– Как вы знаете, это неофициальное слушание для определения временной опеки над сиротой, Колином О'Малли. В обычных случаях временное опекунство становится постоянным только после тщательного осмотра дома, где будет расти ребенок. – Он хмуро воззрился на Хантера Шейлера. – Я прочел прошение, которое вы составили для своей клиентки, леди Аланы Даннинг Гриффин Виндзор. – Он перевел взгляд на Лану. – В этих документах подчеркнуто, что вы не замужем. Это правильно?
Лана с трудом смогла ответить, потому что от волнения у нее в горле встал ком.
– Это так. Да.
– Насколько я понял, вы утверждаете, что дали обещание матери сироты, что вырастите ее ребенка как своего собственного.
Ирландский акцент Ланы стал заметнее.
– Это так.
Судья снова посмотрел на Хантера:
– В документах сказано, что вы не присутствовали в тот момент, когда это обещание было дано.
Шейлер покачал головой:
– Это верно, ваша честь. Я при этом не присутствовал и потому должен принять слова моей клиентки как факт.
Теперь судья обратился к адвокатам Ван Энделов:
– Вы привели прекрасный довод – эти добрые люди готовы использовать свое богатство и положение в обществе, чтобы помочь несчастному мальчику добиться как можно большего.
Трое очень торжественно кивнули. Судья снова сосредоточился на своих бумагах, начав зачитывать приготовленные заметки:
– «Хотя обе стороны заявляют о своем праве опекать сироту Колина О'Малли, суд полагает, что в интересах вышеуказанного сироты было бы расти в доме с двумя родителями, а не с незамужней женщиной. Поэтому я передаю право временной опеки над сиротой, Колином О'Малли, мистеру и миссис Ван Эндел. При отсутствии данных, противоречащих этому решению, постоянная опека будет установлена через шесть месяцев».
Судья закрыл папку, отодвинулся от стола и ушел из зала в свой личный кабинет.
Когда дверь за ним закрылась, Эвелин и Густав пожали руки троим своим адвокатам, а затем остановились рядом с Ланой.
Эвелин положила руку ей на плечо и негромко проговорила:
– Мне очень жаль, милочка. Если это вас утешит, то скажу: я верю в то, что вы действительно давали слово матери мальчика – и это очень благородно. Мы думали о том, чтобы уступить мальчика вам. Но наши адвокаты убедили нас в том, что после всей этой шумихи не в наших интересах отказываться от опеки без борьбы. Некоторые люди подумали бы, что мы не захотели взять к себе в дом иммигранта. Это плохо для бизнеса, как вы понимаете. Я уверена, что наши друзья согласятся с решением судьи Лоренса о том, что двое родителей лучше одного. Право, при одной только мысли о том, что незамужняя женщина будет пытаться вырастить мальчика в эти нелегкие времена, становится просто страшно!
Не дожидаясь ответа Ланы, Эвелин и Густав ушли в сопровождении своих поверенных.
Лана продолжала сидеть на своем стуле абсолютно прямо, чопорно сложив руки на коленях.
Рядом с ней Хантер Шейлер собрал свои бумаги, а потом с серьезным видом повернулся к ней:
– Мне искренне жаль, но с логикой судьи не поспоришь. Однако я буду счастлив представлять ваши интересы, пока судья не вынесет окончательного решения об опеке. За соответствующее вознаграждение, конечно.
Джесс ледяным тоном заявил:
– Моей кузине ваши услуги больше не понадобятся, Шейлер.
Адвокат пожал плечами:
– Как пожелаете.
Когда они остались одни, Джесс помог Лане подняться и обхватил ее за плечи. Она шла рядом с ним, словно загипнотизированная.
Пока карета везла их домой, Лана думала о надеждах и мечтах, которые она так долго лелеяла в своем сердце. Она строила на будущее такие величественные планы! И вот все они рухнули.
– Лана, скажи что-нибудь.
Она повернулась к своему спутнику:
– А что можно сказать? Без Колина у меня нет будущего. Только бесконечная работа, тревога и страх, которые всегда будут со мной.
– Ван Энделы не причинят ему вреда, Лана. Они не чудовища.
– Я это знаю. Но знаю и то, что я слышала. Они не станут его бить, но они никогда не разрешат себе питать к нему какие-нибудь чувства. Мой милый, невинный Колин снова будет совершенно заброшен. – Заметив, что Джесс собрался с ней спорить, она поспешно перебила его: – О, теперь у него будут все внешние признаки богатства. Большой дом. Слуги, которые будут о нем заботиться. Хорошая еда и прекрасное образование. Но будут ли они его любить? Способны ли они его полюбить? Или этот милый мальчик станет таким же тщеславным и эгоистичным, как Уилтон?
Горестно вскрикнув, Лана закрыла лицо руками и зарыдала.
Сидевший рядом с ней Джесс почувствовал облегчение, когда она расплакалась. Он наблюдал и ждал, видя, как она держится, как стала хрупкой и ломкой, словно тонкое стекло. Он испугался, что в своем горе она спрячется туда, где он не сможет до нее дотянуться. Но теперь, когда пришли слезы, начнется и исцеление.