Она уже не рвалась, не кричала, просто всхлипывала, просто заливалась слезами. У меня на груди.
— Да-а-а… А теперь…
— А теперь — приключение продолжается. Только теперь ты не одна. Нас трое. Прикинь: у тебя — лучший женский ум "Святой Руси". У тебя — огромный опыт придворной жизни, сложнейших и рискованных интриг. Ты видишь людей и понимаешь их. У Ростиславы — юность. И готовность следовать за тобой хоть в пекло. Я же вижу! У обеих — красота. Ну-ну, скромность хороша, пока жить не мешает. У обеих интересность. Ты — изгнанная жена, за которую просит её бывший муж в рекомендательных письмах, бывшая монахиня, расстриженная и возвращённая в лоно церкви. Да за удовольствие просто поговорить с тобой — люди денег заплатят! Она — очень юная вдова. Причём "бывший" — гигант. Магог, умерший в порыве страсти. Невинное дитя с опытом супружеской жизни с великаном.
— А ты? Ты сказал: "нас — трое".
— А я… Я даю. Людей, вещи, караван. И буду помогать вам, чем смогу. Не так часто, как мне хотелось бы… Я найду способ общаться с вами "день в день". Напишешь мне письмо — назавтра получишь ответ. Не через год — сразу. Утро-вечер.
— Эх, Ваня, хвастун ты. Так не бывает. Невозможно это. Далеко-то как. Конём не доскочешь. Корабли… пол-года в одну сторону…
— Софья, кабы тебе третьего дня кто сказал, что Ванька-лысый балуется с дочкой твоей у престола Господня, на воздусях, в царстве небесном… — чтобы ты сказала? Во-от. Ты верь мне. Просто я… "Зверь Лютый". Чуток не такой, не из тех людей, как ты привыкла. Не нынче — через год-два, но будет у нас такая переписка. И буду я в тот же день знать о всех ваших делах, обо всех твоих… приключениях. Так что смотри у меня.
Моя шутливая угроза вызвала у неё, наконец-то, улыбку. Она махнула на меня рукавом и отправилась в свои покои.
Странно ли, что после таких обещаний, после осознания необходимости актуальной связи, далеко превосходящей по дальности мою телеграфную систему, я занялся экспериментами в части искрового телеграфа.
Особенность данного и аналогичных случаев состояла в невозможности организации прямого, линейного доступа.
То, что в оптическом телеграфе казалось мне достоинством — его непрерывность, географическая связность — здесь становилось препятствием. Линии телеграфа оплетали страну, каждая вышка была не только ретранслятором, но и, сама по себе, источником сообщений, пунктом наблюдения. Эта паутина обеспечивала целостность, контроль за состоянием самых разных дел на огромной территории. Пропадание сигнала вызывало тревогу, реакцию не собственно связную, но военно-административную: мятеж, война, пожар…
Для Софьи и Ростиславы, для "Саксонского проекта" мне потребовались принципиально иные средства. Действующие не только через огромные, но и враждебные, постоянно или часто непроходимые территории. Ситуация, когда обычные торговые пути перекрываются по метеоусловиям или из-за политических конфликтов — постоянны. Нужно было выйти в другую плоскость, в другое пространство. В эфир.
Через два года, реализуя свой следующий проект на этом направлении, я смог отправить туда уже четыре радиопередатчика. И получить послание от абонента с позывным "Ростя".
Определились, наконец, с формальной целью поездки. Они же паломницы. А куда? Чьим мощам кланяться?
Юная вдовица, по наущению матушки-инокини, имевшей видение, отправляется в Сельц в Эльзасе. Для припадания к могиле святой Адельгейды Бургундской. Которая, как всем известно, многие беды претерпела в жизни своей, была женой королей Италии и Германии, императрицей, влияла на трёх Оттонов — мужа, сына и внука. После же удалилась в монастырь, где и умерла. А главное — является покровительницей женщин, ищущих второго брака.
Отправится же на поклонение аналогичной православной покровительнице Афанасии Эгинской было неуместно, ибо повторения судьбы своему будущему мужу вдовица не желала: тот, как известно, под влиянием Афанасии ушёл в монастырь.
Где Эльзас, а где Брауншвейг… На месте разберутся. Никому неизвестно, где этот Генрих Саксонский будут находиться в момент прибытия экспедиции в регион.
Карл Великий "правил с коня". Эта манера полностью воспроизводится германскими императорами: получив корону короля Германии, они непрерывно двигаются. Пфальцы — следы их постоев. Сначала объезжают империю, принимая вассальные клятвы местных владетелей. Потом, по тому же маршруту, наказывая вассалов за нарушение данной ими присяги. "Разъездной" характер правления реализуют и многие герцоги.