Осада закончилась катастрофой. Для нападавших.
К концу второй недели осады половина из примерно двух тысяч осаждающих вдруг начала быстро умирать. Те, кто неделю назад попробовали славногои дешёвогорейнского по случаю церковного праздника. Симптомы действия рицина здешним лекарям незнакомы, воспринимаются как моровое поветрие.
Пять дней массового недомогания воинов были отнесены на счёт обычных походных излишеств во время бурного прославления Христа. За два дня внезапного потока смертей, отпеваний и закапываний, вожди похода не успелиосознатьнеизбежность своего поражения. Они ещё на что-то надеялись, ещё не были готовы уносить ноги с максимальной скоростью. А ещё пары дней для осознания — им не дали.
Ночью в городе открылись ворота и немногочисленный гарнизон во главе со своей герцогиней двинулся на лагерь осаждавших.
Внятного сопротивления не было. Когда половина войска орёт, держась за животы или уже хладно молчит, то другая половина, при виде противника, живенько разбегается. Было несколько мелких стычек с небольшими группами. Были и потери. Незначительные.
Герцогиня присматривала за сортировкой пленных, когда прибежал ученик лекаря:
— Ваше Высочество! Там раненый из наших. Помирает. Просит вас позвать. Говорит — важное сказать надо. Говорит — очень важное для вас.
Лес. На ветках, на плаще — раненый мужчина. Вспоротая брюшная полость… Кровопотеря. Не жилец. И сам это понимает. Шёпот кого-то из свиты:
— Он славно дрался. Двоих зарубил. А вот третий… исподтишка…
Слезть с коня, наклониться на страждущим:
— Ты хотел увидеть меня, доблестный воин.
— Да, отошли людей.
— Хорошо. Что ты хотел сказать?
— Что твой беленький задок, просящая надеть поглубже дырка — лучшее в моей жизни. Я многих баб… Но герцогиню… только тебя. Об одном жалею — повторить не смог. Уж больно ты… трудно подобраться. Третьего дня чуть было… ух как я бы тебя продрал… до самых кишок.
Она отшатнулась. В этом истекающим кровью и дерьмом из вспоротого живота теле, горела такая… похоть, такая ненависть…
— Зачем?
— Случайно. Я служил герцогу. Точнее, его… Неважно. Послали присмотреть за сопливым князьком. И его надсмотрщиками. Тайно, по другому поводу. Через пару дней — ты приехала. Что неспроста — понятно. Ночью вы — в тронный зал. Я — следом. Дверь-то ты заперла. Но там, под потолком — отдушина. Если на подоконник окна и… Я всё видел. И так меня заело, что такая… шлюха. Беленькия, хорошенькая, мягенькая… и — не даёт… а этот дурень… со своими стихами и бла-бла… ещё и вылизал… Мокрая дырка на ножках… и в короне. Моя государыня. Сучка в течке. Госпожа. Бля-а-агородная. Такая злоба взяла. И зависть. Потом вы с ним у лестницы обнимались-целовались. Он тебе сиськи грыз, а ты радовалась и ещё хотела. А уж когда ты назад… голая нараспашку… с улыбочкой. Чуть не пританцовывая… у меня мозги и вынесло… Уж как я тебе вдул… прямо в матку… сам себя на тебе до последней капли выжал… Тут малость полегчало в… и посветлело… в голове. Ну, думаю, хана. Найдут тебя такую… найдут и меня… живьём выпотрошат… Ручки-то тебе развязал и ходу. Пропотел однако, от страха. Но ты баба крепкая, к таким играм привычная. Я, когда тебя в зале увидал — глазам не поверил. Ну, думаю, железный бабец попался. Такую — за ноздри на привязь и гонять пока язык не вывалит. А потомзаелдыривать. Без останову. До мозолей. Я уж ключи подобрал. А ты, сука, уехала. Меня после назад, в город. Как я за тобой тут ходил! Раза три вот так, на расстоянии руки стоял. Не срослось. А теперь вот… кишки наружу. Так что, прости мне. Всё с тобой сделанное. И несделанное. А ежели господь чудо сотворит и встану — жди… Я, знаешь ли, много такого за это время понапридумывал… Чего с тобой можно…
Мужчина, речь которого всё более ускорялась, становясь временами несвязной, вдруг захрипел, выгнулся. Опал. Мёртвые широко раскрытые глаза смотрели на герцогиню. Она потянулась к его лицу, закрыла веки. Взглянула на его руки. Да, она была права — безымянный палец на правой руке отсутствовал.
— Отмучился. Воздай ему, Господи. По делам его.
Через день "беспалый" был похоронен. Торжественно. С почестями. В числе других славных храбрецов, павших при защите "Саксонии и герцогини".
Двое юных людей провели майскую ночь в тронном зале Оттона Первого. И в крае вспыхнула война. Сначала в Велиграде.