— Есть предположение… хо-хо… что он её… хи-хи… Только смотри — ни-ни… А подай-ка мне селёдочки…
Историки — учёные. Занимаются наукой. Наука — следует логике. Поэтому историки постоянно пытаются найти логику в историческом процессе.
И она там есть. Но не вполне историческая.
"Вся писанная история человечества есть история борьбы классов" — точно. Только в такой истории нет человека. "Классы — большие группы людей…". А если — не людей? Если — дельфинов? Или — леммингов? Что-то изменилось? — Нет. Есть "место в общественном процессе производства", есть "классовые интересы". Хомнутого сапиенсом — нет.
Марксизм истинен. Потому что верен. В своей области. В анализе поведения "больших групп" на "длительном историческом промежутке". Но конкретный человек, индивидуум следует в своём поведении не "классовым интересам", а личным. Биологическим. Которые состоят в "получении удовольствия". В возбуждении нейронов в определённых участках мозга. Если "классовые интересы" эти нейроны возбуждают, то:
А если нет:
Особенно резко разница между групповым (классовым, национальным, религиозным…) и биологическим — видна в феодализме. Где человек, как правило, становиться правителем не потому, что наилучшим образом выражает интересы какой-то общественной группы, а по праву рождения.
"Монархия — система правления, в которой власть передаётся половым путём".
И какие конкретно раздражители наиболее эффективно возбуждают "нейроны удовольствия" конкретной правящей особи… иншалла.
Тут, к примеру, надо на войну идти, родину спасать. А правитель — от свежей тёлки тащится. Какие там "общественные интересы"?! Не возбуждают. "Центры удовольствия". А вот эта… очень даже.
Логика в истории есть. Логика поведения хомнутого сапиенсом. Вполне материалистическая. Логика эндорфинов.
— Погибнуть за правое дело? — Ур-ра!.
— Принять смерть мученическую за веру Христову? — Воистину!
Уровень "гормонов счастья" в крови зашкаливает. Человек восходит на костёр, кидается на пулемёт — с радостью.
Если ваши энтерохромаффинные клетки в эпителиальной выстилке желудочно-кишечного тракта, производящие и запасающие серотонин, возбуждаются на слова "Боже, царя храни…", то вы, скорее всего, станете монархистом, а если аналогичный эффект даёт фраза: "Вставай, проклятьем заклеймённый…" — то наоборот.
Хемингуэй, говоря о гражданской войне в Испании, пишет, что если вы, хотя бы однажды, со слезами умиления на глазах, охраняли ночную молитву католических монахинь, то… быть вам фашистом. А если такого счастья не сподобились — в республиканцы.
Увы, массовый контроль, онлайн реал-тайм экспресс-анализ состава крови… а уж "в те времена прошедшие, теперь почти былинные…".
Наука = логика+факты. Логика — есть. Но огромный массив информации, существенной для научного анализа, недоступен. Логика историка не шагает по утоптанной тропе сплошного множества проверяемых, объективных, коррелирующих фактов, а скачет по редким булыжникам известных событий и артефактов, случайным образом всплывшим в реке времени.
Не имея возможности оценить первопричину — изменение гормональной реакции множества особей, историки вынуждены довольствоваться её отдалёнными последствиями — массовыми движениями широких народных масс.
"Народ созрел для революции" — почему? Потому что фраза "Боже, царя храни…" перестала вызывать в народных желудочно-кишечных всплеск серотонина?
Боголюбский насаждает православие из любви к Христу? Или он любит Христа потому что его кишечник под звуки псалмов серотонин лучше вырабатывает?
Выявление причины определяет и методы воздействия. Одно: "земля — крестьянам, фабрики — рабочим, мир — народам". Другое: каждому по "таблетке радости". Или — по "стакану забвения". Или — по куску "опиума для народа".
Человек, даже став правителем, остаётся человеком. Выбор: "хорошо/плохо", "правильно/неправильно" делается им по его личному выбросу "гормонов счастья". Как гипоталамус, насыщая кровь дофамином, скажет — так и будет.
Конечно, в рамках "исторического процесса". Реальность, "законы Ньютона" — никто не отменял.
Гипоталамус у князя Андрея — хороший. Это я помню по исследованию его мощей.
Самого гипоталамуса благоверного князя никто не видел, он в среднем мозге. Даже убийцы Боголюбского с гипоталамусом не ознакомились: судя по следам на костях, его резали, "секли", добиваясь кровопотери, слабости. А вот глубоких колющих, рубящих ударов, требующих меньших дистанций — не фиксировано. Даже один против толпы, безоружный и бездоспешный, в ночной рубашке, "Бешеный Катай" вызывал страх у заговорщиков.