Андрей чуть скинул гнев, с интересом рассматривает своих гридней. Это не его обычная охрана — кипчаки хана Асадука, эти — русаки, Владимирские или Суздальские. Похоже — новички. Приближает к себе, присматривается, проверяет перед накатывающей войной.
Ещё: мною интересуется. Он не видел меня в бою. Ни в Бряхимове, ни в Янине. Только удивительные рассказы слышал. Теперь ему любопытно посмотреть.
Князь-кавалерист. Большой знаток всякого человеко-зарубания, зарезания и протыкания. Эксперт. По расчленёнке. Интересуется новым опытом.
Напоминание о Богородице и моя подчёркиваемая неподвижность несколько меняют его настроение.
— Ладно, идите. Вой-яки.
Гридни уходят, а вот меч — у него на коленях. И рука на рукояти. Он спокоен и уверен. В своём мече, в своей руке. При всех его возрасте, болезнях, ранениях, сидячем положении, отсутствии доспехов… если он махнёт и попадёт… кранты без вариантов. А он — попадёт. В РИ его рискнули пойти убивать только после того, как меч утащили.
Едва дверь за стражниками закрывается, как я начинаю проповедовать. Чтобы не дать ему снова поставить ненужные вопросы. Ответы на которые вредны. Для нас обоих.
— Извини брат, но дела ныне такие, что их обеих надо с Руси убирать. Держать здесь опасно. Разболтать могут. Убивать… Ты готов их убить?
— Зачем? В монастырь. Обеих. И года не протянут. По божьей воле.
— В каменном мешке ледяном — зубами сутки напролёт стучать? Милосерднее утопить.
Мы оба знаем: постриг, суровый устав — обычная судьба многих аристократок, чем-либо мешающим свои мужьям или родственникам. В нашем климате, при обилии примеров святых подвигов в житиях… Закопают по плечи в землю, в промораживаемой до инея келье, дней на сорок — беса изгонять… Успех в отношении беса гарантирован: "прими, Господи, душу грешную".
— Как к тебе уходил — разговаривал. Дочь твоя прощения у тебя, у отца своего, просила. Сказала: за всё.
Андрей дёрнулся, скривился, слез с кресла, не выпуская меча из рук, прометнулся туда-сюда по зале, подошёл к окну, уставился в заоконный сумрак.
Изяслава, первенца своего вспоминает? Тот, вскрыв себе вены после беседы со мною, тоже в предсмертной записке просил "простить за всё".
Нет. Дети… конечно. Но отношение к ним на "Святой Руси" — "доброжелательное равнодушие". А уж тем более дочь. Ставшая, после смерти Магога, и вовсе бесполезной.
— А она? Она не просила? Гордыня её…
— Ты её лучше знаешь. Ей гордость потерять — не она будет.
"Гордость" у Софочки — понятие специфическое. Её гордость — оседлать да взнуздать. Из какого-нибудь вятшего ишака сделать. Чем вятшее и ишастее — тем горделивее. Но я Андрею такое говорить не буду. Не оценит-с.
Хуже нет "открывать глаза" одному супругу на другого. Вий с поднятыми веками, против супругов с "открытыми глазами" — шаловливый мальчик.
Я не видел его лица. Он просто стоял и смотрел в темноту. Плечи почти святого и благоверного русского князя не тряслись от сдерживаемых рыданий, не раздавались редкие хриплые всхлипывания, не катилась на подол дорогого халата скупая мужская слеза. Крестных знамений — не клал, псалмов — не читал, господу богу — не молился. Только отвёл руки с мечом за спину, сцепил пальцы на рукояти и попытался свести локти. При его позвонках… это должна быть острая, пронзающая от затылка до копчика, даже до коленей, боль. Желаемая, создаваемая, управляемая. До… до предела возможности выносить.
Наконец он выдохнул, пошатнулся. Смерил меня презрительным взглядом, когда я шагнул к нему поддержать, отвёл рукой.
— Сказывай. Чего удумал.
Ну, Ванюша, давай. Златоусти златоуст. Хорошо бы ещё и "златомысл".
— Ничего нового. Как ты меня в Янине. Высылка со ссылкой.
"Прецедент" — великая сила. Человеческая мысль подобно крокодилу, возвращающемуся к реке по собственному следу, стремится бежать протоптанной прежде тропинкой. Полагая, что на пройденной тропе опасностей нет. На обратном пути его встречают лезвия вбитых охотниками в тропу обломков клинков. Об которые глупая рептилия распарывает своё брюхо.
Был бы Боголюбский нормальным святорусским князем… — и разговора не было бы. "По обычаю", "как с дедов-прадедов бысть есть". В смысле: в заруб-поруб. И — отпеть в скором времени. У Андрея несколько другой, его личный опыт восприятия новизней. Можно "прожектировать". Но прецеденты, "реперные" точки — необходимы.
"Трансцендентная трансформация эманации виртуального сферического коня в вакууме" не прокатит: одного знакомого понятия "конь" — недостаточно.
Я повторил вслух цепочку своих рассуждений. О необходимости "морковки". Далёкой — чтобы отзвука сюда не долетело. Увлекательной — чтобы руки и душа заняты были. О дуэте: дочь и мать. Об энергичной, инициативной, искушённой ведущей, и прочной, не яркой, но крепкой, удерживающей от глупостей, ведомой.