Добрались ополночь, с утра Вася рассказал родным о своих поисках, те только ухмылялись с видом «Ну мы же говорили!» И только один из подсобников, местный индеец, утешил неудачливого кладоискателя — в горах много похожих мест. А раз наскоком не получилось, надо искать системно и Вася добыл топографическую карту и попытался определиться по ней. Но тщетно — большинство упомянутых в описании ориентиров на ней отсутствовали. От разочарования он даже перечитал еще раз «Боливийские дневники» Че, на этот раз на испанском, и с удивлением понял, что на русский они были переведены отнюдь не целиком — отсутствовали большие куски о действиях партизан летом 1967 года.
Несмотря на наличие в лагере газовых и даже электрических плит, по вечерам ученые, техники, охранники и подсобники предпочитали собираться вокруг очагов, сложенных из самого доступного здесь материала — обломков камней. За время работы экспедиции «каминов» построили аж пять штук и все могли найти себе место по интересам.
Сегодня у костра собралась русская часть экспедиции.
— Ну что, вьюнош, тяжело? — спросили из темноты, отгороженной золотыми всплесками огня, голосом профессора Зайончковского.
— Тяжело в учении, легко в гробу! — хохотнул Рома-морпех.
Вася только поморщился — тело все еще страдало от высокогорья, хорошо хоть спортивная подготовка не давала раскисать.
— Тяжело. Дыхалка сбивается, к вечеру как выжатый.
— Это нам еще повезло с районом. Угораздило бы к солончаку Уюми — вот бы взвыли!
— Почему? — как ни устал Вася, но сил на любопытство хватило.
— Там очень сухо, сильные ветра и днем резкое солнце, — объяснил голос профессора. — Через один день в поле трескается и кровоточит кожа на руках, через два на лице, через три воспаляются глаза.
— От сухости?
— Нет, пыль. Ветер поднимает пыль, а она соленая. Ну и солончаки блестят так, что глаза слезятся. И очень высоко, воздух совсем разреженный, ночью адски холодно. Без внешнего источника тепла даже в альпийских спальных мешках колотун.
— Как же там индейцы живут?
— А никак, — Зайончковский явно усмехался, — они там только за солью появляются. Не дураки, полдня там и сразу обратно.
Через неделю руководство экспедиции собрало совещание, на котором выползшие на свет божий камеральщики, переругиваясь и тряся отросшими бородами, тыкали пальцами в карты съемок.
По всему выходило, что обнаружено нечто гораздо большее, чем просто одиночное сооружение, из-за находки которого и пришлось усиливать экспедицию. А тут на картах прослеживался крупный подземный комплекс, причем не весь — заметная часть уходила глубже и дальше, туда, где имевшиеся в распоряжении экспедиции приборы уже не давали достоверных данных. Особенно возбуждал широкий вроде бы тоннель в сторону гор. Во всяком случае, именно так трактовали результаты измерений специалисты.
Профессор Зайончковский говорил ровно, но было хорошо заметно, что он крайне воодушевлен находками:
— Если наши предположения подтвердятся, то мы можем получить доступ к сооружению куда более значительного размера, чем широко известные Пума-Пунку или даже Тиуанако[11]. Во всяком случае, площадь, занимаемая предположительным подземным комплексом, существенно больше. Остается только надеятся, что это не карстовые пещеры или что-то подобное.
— Слишком прямолинейные очертания, это не природный объект, — подал голос один из камеральщиков.
— Вероятно, — подчеркнул голосом профессор. — Но сначала необходимо получить достоверные и окончательные данные. Поэтому нам необходимо изменить программу экспедиции и успеть с доказательствами до окончания полевого сезона.
Последовали полтора часа споров и, наконец, жрецы науки выработали решение — провести локальные раскопки самого близкого к поверхности «входа в комплекс» и попытаться проникнуть внутрь. Если получится — вместе с аппаратурой.
Объем земляных работ прикинули на листочке и прослезились — копать не перекопать. В округе удалось нанять лишь десять землекопов, отчего к делу припахали даже охранников и поваров экспедиции — всех, кто мог поднять лопату земли, а уж Вася попал в числе первых. Наука требовала жертв, а время не ждало.
11