— Гжегож Бженчишчикевич, — заученно выплюнул студент.
Ну в самом же деле, не «Василий Егоров» и не «Тупак Амару»!
Спутники смотрели на него вытаращив глаза, а писарь лениво поднялся, лениво подошел к Васе и лениво спросил:
— Que???[19]
— Бженчиш…
Договорить не удалось — резкий, хорошо поставленный удар под ложечку вышиб из груди весь воздух, Вася согнулся пополам.
— Твое имя? — писарь повернулся к Искаю.
— Искай… Контиго, это мой брат Катари.
— А этот? — писарь брезгливо мотнул головой в сторону Васи, безуспешно хватавшего воздух ртом.
— Кузен, кузен наш, тоже Контиго.
— Куда шли?
Минут через десять с опросом было покончено, лейтенант тем временем докричался до Санта-Круса и появился из кабинета. Молодой парень, лет примерно двадцати пяти-шести, в зеркальных очках-каплях, шелковом шейном платке и со здоровенным хромированным револьвером в открытой кобуре нарочито жевал жвачку и вообще старался походить на американца. «Ковбой» — немедленно окрестил его самозванный касик.
— Это что за кабронес?[20] — судя по раздраженному тону, лейтенанту досталось при разговоре со столицей департамента.
— Бродяги, сеньор лейтенант!
— Документы, вещи?
— Бумаг никаких нет, из вещей вот, — писарь протянул «Собрание отчетов католических миссий» начальнику и показал на Васю, — у него нашли.
— Где украл?
— Мне дал ее падре Луис.
— Луис Эспиналь Кампос? — утвердительно переспросил лейтенант.
Вася кивнул, хотя не был уверен в фамилии иезуита.
— Все ему неймется, просветителю…
— Коммунист, наверное, — предположил вернувшийся Сото.
Лейтенант бросил на него уничтожающий взгляд.
— Книжки раздает… — проникновенно пояснил толстый полицейский и попятился к двери.
— Ладно, я знаю куда вас пристроить, — радостно осклабился ковбой. — Сото, ты домыл машину? Тогда заводи фургон, поедешь за мной.
— Куда?
— Не твоего ума дело.
— Добрый день, сеньоры! — вот уж чего-чего, а звонкого женского голоса в прокуренном участке ожидать можно было меньше всего.
Эффект этот голос произвел необычайный — все полицейские в помещении немедленно подобрали животы, расправили плечи и сделали грудь колесом. А лейтенант даже снял свои зеркалки и, включив излучение любезности на максимум, ринулся навстречу гостье.
Было из-за чего: несмотря на простое платье, отсутствие косметики и собранные в пучок волосы, девушка была стройна, молода и очень хороша собой. Настолько, что Вася, считавший себя поклонником блондинок, зачарованно смотрел, как брюнетка, следуя приглашению расстилавшегося перед ней лейтенанта, проследовала в кабинет.
Дверь закрылась, полицейские выдохнули и только молча делали друг другу многозначительные гримасы, а затем вернулись к своим делам. Вася прекратил таращится на дверь и с удивлением понял, что его спутники были единственными, кто не отреагировал на гостью.
А потом дверь приоткрылась и черные глаза внимательно осмотрели Васю, отчего он покрылся мурашками.
— Этот? Книгу? Знаете что, Фернандо, отдайте их мне. В школе как раз нужно отремонтировать класс, я думаю, они справятся.
— Но, сеньорита Исабель, они задержаные, я не могу без конвоя…
— Под мою ответственность?
Их вывели во двор перед одноэтажным зданием, крытым терракотовой черепицей. От прочих домиков в городке участок отличался лишь стеной с размашистой надписью Policia Boliviana и геральдическим кондором, изображенным шкодливой рукой местного художника-самоучки. О том, что это кондор, а не курица, догадываться приходилось по винтовке в когтях и белому венчику, намалеванному вокруг шеи пернатой твари.
Сото затолкал их в клетку, наваренную поверх полуторного джипа, на бортах которого еще можно было угадать белые звезды армии США. Лейтенант галантно усадил сеньориту в свой бежевый «Мерседес» и кавалькада тронулась.
За несколько минут неспешной поездки по городку, в котором жило от силы тысяч пять человек, Вася опять подивился неописуемой бедности, среди которой «Мерседес» лейтенанта смотреля не просто вызывающе, а прямо-таки хамски. Асфальта за пределами ста метров главной улицы не было в принципе, обшарпанные и латаные-перелатаные стены домиков, слепленных как бы не из кизяка, рассохшиеся двери со щелями, в которые легко можно просунуть руку… Нет, Боливия XXI века тоже богатством не блистала, но здесь бедность была прямо-таки запредельной, вопиющей.
Сото запер их в подсобке школы и укатил, а лейтенант еще минут пятнадцать говорил с девушкой, но не добился своего и высказал свое раздражение арестантам: