Тот по-хозяйски толкнул дверь надстройки и быстро добрался до того места, где находился люк в угольный бункер.
У квадратного, наполовину отдраенного отверстия он остановился.
Внизу, в угольной яме разговаривали.
– Дураком-то не прикидывайся, – сказал один, звонко, почти весело, тем тоном, каким разговаривают в России молодые преуспевающие чиновники при исполнении служебных обязанностей. – Ты плотник?
– Корабельная плотник, – испуганный голос.
– А раз плотник, нечего тебе в угольной яме делать.
– Вы послушаль меня.
– Чего тебя слушать? Полезай наверх!
– Вы послушаль лутчи…
– Давай, немчура, лезь! Гриньков, забери пакет.
По железным ступенькам лестницы, поднимавшейся вертикально по стенке бункера, забухали ноги.
Англичанин повернул прочь.
На пассажирской палубе он вновь принял степенный вид, спустился по трапу на пристань, спокойным шагом дошел до извозчиков, легко вскочил в пролетку и через минуту скрылся из виду.
На палубу вылезли два жандарма и человек в штатском. Один жандарм тащил громоздкий пакет. Другой, офицер, шел налегке.
Более утверждая, чем спрашивая, он бросил стоящему на посту:
– Ничего подозрительного?
– Так точно.
– Посторонних не было?
– Никак нет. Был англичанин, но они не задержались.
– Какой англичанин?
– Известно какой, выпяченный.
– А ты почем знаешь, что англичанин?
– Так они по-своему тарлы-марлы, не разберешь ничего. Да я английский отличаю.
– Документ предъявил?
– Никак нет.
– Так что же ты не задержал его?!
По взбешенному тону офицера жандарм понял: оплошал. Как медведь лапу, держал ладонь у козырька и всем своим видом выражал готовность пострадать и, если дозволят, исправиться.
– Куда он делся?
– Не могу знать, ваше благородие.
– Какой он из себя? Во что одет?
– Палка у него с набалдашником.
– С каким еще набалдашником?
– С серебряным.
– Сам ты набалдашник! Гриньков!
– Слушаю, ваше благородие!
– Отдай пак и – за мной. Живо! А ты, – офицер повернулся к прошляпившему: – Не спускай с них глаз. Понял?
– Так точно, понял!
Офицер с Гриньковым, придерживая сабли, потрусили рысцой к извозчикам, а жандарм остался на палубе караулить человека в штатском и громоздкий пакет.
Днем в губернской лифляндской прокуратуре задержанному в угольном бункере учинили допрос.
Арестованный отпирался недолго, и вечером того же дня в санкт-петербургское жандармское управление отправили секретное донесение, из коего следовало:
1. Судовой плотник Карл Ментцель, прусский подданный, получил в Лондоне от неизвестного лица пак, который должен был вручить в Риге человеку, имени которого он не знает. Слова «Жорж Лондон» должны были служить паролем. За доставку пака Ментцель получил в Лондоне один фунт стерлингов.
2. В означенном паке по вскрытии оказались книги и воззвания социально-революционного содержания.
3. Привезти книги, как объясняет сам Ментцель, попросил его месяц назад человек, который по всем приметам может быть только Константином Нагорным. Купеческий сын Константин Нагорный, арестованный в Риге, передан по требованию в санкт-петербургское жандармское управление в связи с тем, что Нагорный, он же Григорий Федершер, в перехваченных письмах известного государственного преступника Германа Лопатина значится под фамилией Хитрово.
4. Предполагается, что за паком приходил человек, говорящий на английском языке, носящий бороду и усы. При ходьбе у него замечается особое движение плеч и выпячивание живота. Человек имеет черную трость с серебряным набалдашником.
Ночью, запечатанный сургучом, под присмотром железнодорожного жандарма, конверт с донесением ехал в Петербург.
В вагоне по соседству сидел чопорный англичанин с кизиловой тростью.
На следующий день он сошел на перрон Варшавского вокзала.
– Фридрих, здравствуйте! – окликнула его молодая девушка.
– Здравствуйте, Фео.
– Багаж вы получите сегодня?
– Его уже получили.
Девушка нахмурилась.
У ворот старого дома возле Конюшенной площади их встретил дворник:
– Вам письмо, господин Норрис. А комнатки мы убрали. Как велели-с.
Англичанин взял письмо и оставил в руке дворника пятиалтынный.
Когда дверь за ними закрылась, девушка:
– Рассказывайте!
– Все сделано, дорогая Фео. Типография в Киеве работает. В Одессе и Харькове нашел всех. Они, в общем, были страшно растеряны. Боялись арестов. Но все отныне налажено. В Екатеринославе при надобности могут изготовить бомбы. Это вы учтите, госпожа террористка.