— С Новым годом, Василий Игнатьевич!
— Вот именно! Новый год начинаешь в кровати... Ну, рассказывай, на что жалуешься?
— Я ни на что не жалуюсь, Василий Игнатьевич. Это папа выдумал...
— Ох, уж эти папы...
Основательно выслушав и выстукав Лиду, врач прищурил глаза и погрозил ей пальцем:
— Хочешь, расскажу тебе один случай из моей практики? Пришел я однажды к больному ветеринару, своему приятелю, и тоже так вот спрашиваю: «Где болит? На что жалуетесь?» А он злой-презлой! «Какой ты, — говорит, — к шуту, врач. Все тебе скажи. Я небось, когда к лошади приду, не спрашиваю ее, где болит. Сам должен узнать. Не буду я тебе ничего рассказывать. Узнавай сам». Ну, что делать? Смерил температуру, выслушал, посмотрел, выписал рецепт. А он спрашивает: «Это что за лекарство, принимать-то его как?» — «Э, — говорю, — дудки! Лошадь-то ведь не спрашивает ни о чем. Пьет, что дают, — и все! Если не умрешь, — значит, правильно лечил. А умрешь — одной лошадью меньше будет». С тем и ушел.
Анекдот этот Василий Игнатьевич рассказал с самым серьезным видом, и как ни крепилась Лида, но не выдержала и рассмеялась.
— Вот, вот! — с улыбкой сказал старик. — Тебе я, конечно, выписывать ничего не буду, Переутомление... нервочки... Одним словом, ничего опасного. Ты свою болезнь лучше всякого врача знаешь. Так?
— Так, — подтвердила Лида.
— Напрасно отца напугала. Я уж думал, что ты при смерти.
Вскоре после ухода Василия Игнатьевича в комнату заглянула Паша.
— Лида, там твой учитель пришел. Спрашивает Сергея Ивановича, а его нет...
— Неужели Константин Семенович! — обрадовалась девушка. — Проси скорей сюда!
Она хотела бежать навстречу, но раздумала и ограничилась тем, что быстро навела порядок вокруг себя. Минут через пять вошел Константин Семенович и остановился в дверях.
— Я холодный... — предупредил учитель.
— Ну и чудесно! Проходите! Здравствуйте, Константин Семенович. Как хорошо, что вы пришли! Садитесь поближе. Не бойтесь, я не заразная. Я ведь не больна... Да, да! Я всех обманула, а вас не хочу. Я просто устала, переутомилась и хандрю. Василий Игнатьевич сказал: нервочки.
Константин Семенович молча пожал ей руку, внимательно посмотрел в глаза девушки и сел на стул.
— Как я рада, что вы пришли... очень рада! Учитель видел, что девушка говорит правду и что она действительно здорова, но чем-то взволнована, возбуждена.
— Сергей Иванович показал мне вчера вашу записку, а сегодня я позвонил по телефону, и он сказал, что вы нездоровы.
— Папа такой паникер...
— Что вы читали? — спросил учитель, заметив раскрытый томик Чехова.
— «Даму с собачкой».
— Понравилось?
— О да! Я очень люблю Чехова. И я как раз думала перед вашим приходом... Помните, мы со Светланой спрашивали вас, может ли любовь прийти потом?.. Здесь тоже... Как странно! Правда? А кроме того, я думала еще об одном ненаписанном рассказе. Представьте себе, что какая-нибудь девушка полюбила человека, а тот любит другую. В жизни так бывает?
— Бывает.
— Что она должна делать? Говорят, что за любовь нужно бороться! А как? Ну что может сделать эта девушка? Вот если бы Чехов написал на такую тему... Он бы, наверно, очень хорошо написал.
— Да! Но у Чехова есть рассказ «Верочка».
— Я знаю. Но там не совсем так... Константин Семенович, а как вы считаете? Что может сделать девушка, чтобы ее полюбили?
— Ничего, — ответил он с улыбкой.
Лида подумала, вздохнула и с грустью согласилась:
— Да. Заставить полюбить себя нельзя... Что же ей делать?
— Ничего! Поплачет, поскучает и успокоится. Время все залечит.
— А разве не бывает, что любят всю жизнь?
— Нет. Любят воспоминания о своей любви.
— Ну как же... Есть случаи, когда жены...
— Лида! — перебил учитель. — Не путайте совершенно различные вещи: любовь девушки и любовь женщины, жены.
— А в чем разница?
— Подрастете — узнаете. Вы все торопитесь. Забегаете вперед!
Лида смутилась. Ей показалось, что она проболталась и проницательный Константин Семенович обо всем догадался. Чтобы отвлечь от себя подозрения, она захлопнула книгу и сказала с деланным оживлением:
— От нечего делать, я все время думаю о счастье человека. Помните нашу дискуссию?
— Помню.
— Я была тогда не совсем права. Счастье, конечно, в любви, но взаимной.
— Пройдет год, другой, и время снова внесет поправку в ваше понятие о счастье. Каждый возраст... до полной зрелости, а может быть и до смерти, по-разному смотрит на жизнь. Все течет, все изменяется: знания, опыт, условия, обстоятельства, причины, а значит, и понятия. И в этом прелесть жизни... Вас не утомляет разговор?
— О нет... что вы! Я же почти совсем здорова... Послышался звонок.
— Кто-то пришел. Папе еще рано...
Они замолчали, поджидая пришедшего. Скоро дверь приоткрылась, и раздался знакомый голос:
— Лида, можно?
— Да, да!
Вошла Светлана. Взглянув на вспыхнувшую Лиду, Константин Семенович почему-то вспомнил моряков, которых он дважды видел на вечере в школе.
— Что случилось, Лида? Ты больна? — озабоченно спросила Светлана, поздоровавшись с учителем.
— Немного голова болела... Ты на каток?
— Да. Зашла по пути.
Константин Семенович поднялся.
— Ну, Лида, рад, что у вас нет ничего серьезного. Поправляйтесь скорее. Папе передайте, пожалуйста, привет.
Девушки остались вдвоем.
Лида молчала. Глядя на подругу, она прислушивалась к тому, какое чувство вспыхнет у нее в душе от присутствия Светланы. Еще утром она думала о том, что остро возненавидит Светлану, не сможет встречаться с Алешей, будет стараться как-нибудь разбить их счастье. Но это были не ее мысли, а вычитанные из книг.
На самом же деле в душе у Лиды не было ни зависти, ни злости. За что ей ненавидеть Светлану? Что она сделала ей плохого? Ведь она даже и не подозревает, что Лида влюблена в Алешу. Она пришла к ней как подруга... «Нет. Все это не то, не то! — с досадой думала Лида. — Все это чужое, наносное»- Теперь ей было стыдно перед подругой за черные мысли о какой-то мести.
— Света, садись поближе. Сюда! — сказала Лида и похлопала рукой по одеялу. — Я очень рада, что ты пришла. Нам надо с тобой поговорить...