— Не знаю.
— Вот мы и должны это узнать, — сказала Женя. — Выведем ее на чистую воду.
— А зачем? Ну, подумайте сами! По-моему, это очень обидно. Ну пускай она даже не заработала, а скопила. Может быть, у нее копилка есть... Не в этом дело. Но ведь она не украла! Она тоже хочет участвовать в подарке. Это же хороший поступок, а мы ее обидим. Нет, я с вами не согласна. Надо доверять людям. У каждого человека есть совесть. Если мы не будем доверять и все время в чем-то подозревать, что же тогда получится?
— А что, Катя? Она дело говорит, — промолвила Женя.
— Не знаю. Я, например, абсолютно уверена, что она врет, и считаю, что всякую ложь надо разоблачать.
— А если она нас обманула, ей же будет стыдно. По-моему, надо сделать совсем по-другому. Надо ее похвалить и сказать, что мы ей верим... Помните, как говорил Константин Семенович, что надо тормошить хорошие качества в человеке, воспитывать их...
— А если у нее совести нет? — спросила Катя.
— Как это нет? Совесть у каждого человека есть... Они не успели решить этот вопрос, когда пришла Рая.
— Вы уже собрались? — спросила она, увидев, что Женя и Светлана сидят в пальто. — Здравствуйте, девочки.
Оттого ли, что она впервые была у Кати дома и не знала, как себя держать, или потому, что подруги выразительно и пытливо уставились на нее, Рая смутилась. Она вытащила из кармана новенькую сторублевую бумажку и протянула ее Кате:
— Вот... возьми, Катя. Нина говорила, что вы хотите купить часы. Я спрашивала папу... Он советовал идти в Дом ленинградской торговли...
— День большой. Везде побываем! — сказала Женя.
— Там же и надпись можно заказать, — сообщила Рая.
— Скажи, Рая, а что ты на базе делала? — спросила Катя, внимательно разглядывая полученные деньги, словно там было написано, за что они выданы.
— Мы сортировали фрукты, — сказала девушка, оправляясь от первого смущения. — В Ленинград привезли много яблок, мандаринов... Мы их перебирали, сортировали...
— И ели! — со смехом подсказала Женя.
— Немножко ели, — с улыбкой созналась Рая.
— Молодец, Рая! — сказала Светлана, пожимая ей руку. — Это ты хорошо сделала. Мы сначала думали, что ты заболела... Ты ведь не очень крепкого здоровья!
— Нет, я ничего... — сильно покраснев, возразила она.
— Долго мы еще будем ждать? — нетерпеливо спросила Женя. — Разговаривать можно и на улице!
— Пошли, Катя! — заторопила Светлана. — Быстро, быстро...
Весь день ходили девушки по магазинам. Часов в продаже было много, но все они казались не такими, какие хотелось подарить Василию Васильевичу. У одних не было секундомера, другие были велики, у третьих не нравился циферблат. Нашли цепочку, нашли коробочку-футляр, нашли гравера, который в два дня обещал сделать любую надпись, а часов все не находили.
В сумерках пришли в Дом ленинградской торговли. Громадный трехъярусный магазин встретил их теплом, музыкой и ярким светом. В первом этаже стояла высоченная елка, макушкой уходившая к третьему этажу. Вся она была увешана блестящими игрушками и разноцветными лампочками. Было непонятно, как ее втащили сюда и как украшали верх елки.
— А знаете, как ее украшали? — спросила Женя и сама же ответила: — Сверху на блоках спускали людей...
— Не выдумывай! Просто с высоких лестниц! — сказала Катя.
— А по-моему, ее украшали в лежачем положении, а потом поставили, — пошутила Светлана.
Полетать елке возвышался в три человеческих роста дед Мороз. Местный радиоузел на весь магазин передавал концерт из новых, поступившись в продажу пластинок.
Разыскав отдел, где продавались часы, девушки остановились.
— Вы посмотрите, что тут делается! — воскликнула Светлана.
Часы они видели и в других магазинах, и не мало, но здесь их было такое разнообразие, что глаза разбегались. Вот стоит футляр-шкаф, и через стекло видно, как внутри него медленно качается маятник. А вот стенные часы. Они висят между полками друг над другом: круглые, квадратные, овальные, прямоугольные. На полках стоят настольные часы в красивых оправах, с фигурками, а дальше — стройной шеренгой — будильники. В витринах лежат мужские и дамские, карманные и ручные. Висят тут и электрические часы и еще какие-то специальные, назначение которых девушкам было неизвестно.
Не обращая внимания на все это разнообразие, Катя сразу же принялась разглядывать через стекло витрины мужские карманные часы.
— Вам часики требуются? — любезно обратился продавец и, думая, что девушка выбирает для себя, продолжал: — Вы не туда смотрите. Вот, пожалуйста, сюда!
— Нет, я смотрю куда надо, — ответила Катя.
— Мы хотим купить часы для подарка одному человеку, — пояснила Светлана.
— Очень хорошо! — заулыбался продавец. — На какую цену прикажете?
— Хорошие, — сказала Женя.
— Самые лучшие! — добавила Светлана.
— Может быть, золотые?
— Нет. Золота нам не нужно, а нужны часы, — сказала Катя.
Продавец выдвинул ящик и начал вынимать часы, раскладывая их на стекле.
— Вы хотите непременно карманные? А может быть, на руку?
— Нет, нет. Он старый человек.
— Вот взгляните на эти четырехугольные, плоские, анкерный ход, на двенадцати камнях. Гарантия! Цена недорогая.
— Дело не в цене, — сказала Катя. — Мы хотим хронометр с секундомером. Секундомер необходим во время химических опытов...
— С секундомером? Тогда пожалуйте сюда. Реставрированные, но прекрасный ход... Точность!
С этими словами продавец выдвинул новый ящик, и в нем оказалось то, что они так долго и упорно искали... Великолепные часы с секундомером они купили за восемьсот рублей. На улице было темно, когда школьницы вышли из магазина. Зажженные фонари напомнили Светлане, что Игорь с Алешей уже пришли, и у нее тревожно забилось сердце.
— Вы сейчас куда? — спросила она подруг.
— Надо же идти к граверу.
— Вы уж без меня, пожалуйста. Меня ждут дома.
Торопливо попрощавшись, она побежала к остановке трамвая. Возвращалась Светлана с таким чувством, словно куда-то опаздывала, и всю дорогу в голове ее вертелся мотив и слова песни...
Я окно распахну,
Чтобы встретить скорей
Молодую весну
Звонкой песней своей.
Эту песню пела на вечере Крылова, и Светлана запомнила ее.