— Не понимаю ваших фокусов! Ну, хорошо! Я не любопытна, но меня огорчает ваше недоверие... Возьмите тетради...
Василий Васильевич, ничего не подозревая, пришел в школу за несколько минут до звонка. Первый урок у него был в девятом классе. Праздничного вида учениц он не заметил, но скоро обратил внимание на какую-то особенно напряженную тишину. Химик вызвал трех учениц. Двух попросил приготовить опыт, а третью начал спрашивать устно. Вскоре он обратил внимание на необычное состояние класса: почему так тихо? Никто не шепчется, не шевелится, не пишет. Сидят, словно проглотили аршин. Отвечали сегодня лучше, чем всегда, и Василий Васильевич с удовольствием ставил в журнале одну за другой пятерки.
В большую перемену в коридоре второго этажа появилась громадная яркая стенгазета. Общий заголовок был «Юбилейная», а в середине, немного ниже, золотыми римскими цифрами написано — «XL». В первой колонке два рисованных портрета: учитель химии — совсем еще молодой, в студенческой тужурке, и рядом такой, каким его видели ежедневно.
«Дорогой Василий Васильевич! Сорок лет, лучших лет своей жизни вы отдали нам...» — так начинались первые строки передовицы.
Газета была специальная, внеочередная и вся посвящалась юбиляру. Кроме передовицы, тут были два воспоминания бывших учеников школы, а сейчас крупных ученых-химиков; дружеские шаржи: «Поздравление от элементов», «Раскаяние троечников», «Химический сон», «Полезные советы отстающим и преуспевающим по химии». Много труда, изобретательности вложили авторы и редактор в газету. Она дышала любовью, теплотой, искренностью.
— Вот он — виновник! — громко воскликнула Марина Леопольдовна, возвращаясь с урока. — Мы ломаем голову, — что да почему?.. А он молчит, как будто это его не касается. Поздравляю!
— А в чем дело? Что случилось? — удивился Василий Васильевич.
— Вы не знаете? Это мне нравится!
Один за другим входили учителя и, не давая юбиляру опомниться, жали руку, обнимали.
— Василий Васильевич, в этом году исполнилось сорок лет вашей работы... Это верно? — спросил Константин Семенович-
— Ну, предположим, — согласился тот.
— Ученицы старших классов узнали об этом и решили сегодня отметить ваш юбилей.
— Как отметить? Почему меня не предупредили? Какое глупое положение...
— Вот так раз! — со смехом сказала Марфа Игнатьевна. — Нет, на мой взгляд, это совсем не глупо.
— Вы меня не поняли, товарищи... Я не знал... и вот... не одет и... вообще не подготовился, — бормотал смущенно юбиляр.
— И не надо!
— Василий Васильевич, вы видели стенгазету? Идемте посмотрим. Такой стенгазеты в нашей школе я не помню! — сказала Анна Васильевна.
Они направились к выходу. Около двери столпилась большая группа учениц, поджидавших Василия Васильевича. Как только он появился в дверях, они бурно зааплодировали. Старик остановился, махнул рукой и под общий смех вернулся обратно.
— Посмотрю потом... Вот выдумали!.. Делать им нечего... — ворчал он, садясь на свое излюбленное место у окна.
Катя Иванова принесла в учительскую именные билеты, приглашавшие учителей остаться после уроков на собрание старших классов.
— Товарищи, как это трогательно! — с умилением сказала Зоя Петровна. — Мы часто ворчим на наших девочек, сердимся, а если подумать... какие они хорошие!
— Да. Они меня поразили! — заметила Валентина Викентьевна.
— Чем?
— Я не ожидала от них такого... как бы это сказать... чуткого отношения.
— Не забывайте, что для них это развлечение, — вмешалась в разговор Марина Леопольдовна.
— Не согласна! Все это делается от чистого сердца. Они любят Василия Васильевича, — сказала Анна Васильевна. — Надо быть справедливой.
В учительскую вошла сияющая Наталья Николаевна.
— Товарищи! Какая замечательная стенгазета! Какие талантливые девочки! Василий Васильевич, я еще не поздравила вас!
Кончилась большая перемена, учителя разошлись. Василий Васильевич направился на урок последним. Он остановился перед газетой и долго читал ее, поминутно протирая платком очки. Затем зашагал в свой кабинет. Шел он с таким видом, словно провинившийся школьник, вызванный к директору для объяснения.
Это был первый случай, когда Василий Васильевич опоздал на урок.
Зал школы был слишком велик для такого скромного собрания, и поэтому стол для президиума спустили с подмостков вниз, а стулья придвинули ближе. Получилось проще и уютней. Через десять минут после последнего урока первой смены старшеклассницы и большинство учителей уже сидели на местах. Наталья Захаровна с Василием Васильевичем и Варварой Тимофеевной вошли последними. Завуч прошла вперед и постучала одной из многих вставочек, положенных зачем-то на стол.
— Успокойтесь, девочки! — сказала она. — Не будем терять времени. Мне известно, что в некоторых классах были созданы юбилейные комиссии. Председателям этих комиссий я предлагаю занять места за столом. Нет возражений?
В ответ раздались аплодисменты.
— Отлично! Успокойтесь, девочки! Председатели, пожалуйте сюда!
Катя Иванова, Лена Мельникова и девочка из восьмого класса поднялись и перешли к столу.
— Передаю вам ведение собрания. Вы инициаторы.
— Товарищи! — твердо начала Катя. — Мы предлагаем в президиум собрания избрать, Василия Васильевича, Наталью Захаровну, Варвару Тимофеевну и Константина Семеновича. Возражений нет?
Пока ученицы аплодировали и приглашенные занимали места за столом президиума, Василиса Антоновна нагнулась к сидящей впереди Марине Леопольдовне и шепнула:
— Вот хороший пример для вашего доклада... Преподавательница оглянулась, но вместо ответа только пожала плечами.
— На повестке дня у нас один вопрос, — продолжала Катя. — Вы знаете, какой... Слово имеет Наталья Захаровна.
— Товарищи! Здесь собрались три старших класса и учителя школы, — начала директор — Для нас, конечно, не было тайной, что в этом году исполняется сорок лет работы Василия Васильевича в школе, но мы по ряду причин намерены отметить юбилей в начале нового учебного года. Ученицы, узнав о юбилее, заторопились, и я не хотела сдерживать их порыв. Это было их желание, и мы не стали возражать. Одним словом, официальный юбилей будет в сентябре. А сейчас разрешите, Василий Васильевич, присоединить мои поздравления и самые лучшие пожелания к тому, что вы сегодня услышите.