— Ты мне потом расскажешь. Ладно? Приходи ко мне попозже, — пригласила Светлана, прощаясь.
Выйдя на улицу, она быстро зашагала к дому, стараясь не думать ни о школе, ни об оставшейся подруге, ни о дискуссии. Никаких особых причин и никаких дел у нее дома не было. Просто она сбежала, хотя ей и очень хотелось остаться послушать, что скажет Константин Семенович о счастье. Она и сама не могла как следует разобраться, почему так случилось, — почему она сегодня целый день злилась и упрямо отказывалась обсуждать вопрос о счастье. «Может быть, вернуться? — подумала она. — Нет. Если решила — кончено! Неудобно перед Женей».
Запыхавшуюся от быстрой ходьбы Нину Шарину шумно встретили в коридоре:
— Ура! С голоду не умрем!..
Двух буханок хлеба на четырнадцать человек было явно маловато. При опросе никто не отказался. Пришлось делить. Подходящего ножа не нашлось, поэтому стали ломать руками. Порции выходили неровные, с довесками. На горбушки зарились все.
— Не трогать! — командовала Женя. — Нина, тебе за ходьбу любую горбушку. Выбирай. Теперь отвернись! — Женя положила руку на одну из порций. — Эта кому? Отвечай.
— Кате, — подумав, сказала Нина.
— Получай, Катя!
— А эта?
— Ну эта, скажем, кому же... — нарочно тянула Нина. — А там горбушка?
— Не валяй дурака! — рассердилась Женя. — Быстро говори.
— Ларисе.
Таким образом порции роздали, и никто не мог пожаловаться на несправедливость. Только Белова а душе обиделась на то, что Нина назвала ее в конце. И даже не назвала, а когда осталась последняя горбушка, Женя передала ей.
— Все! Это твоя, — холодно сказала она.
Белова собиралась демонстративно отказаться, но передумала. Хотелось есть, а кроме того, такой отказ ничего бы не доказал.
Когда вторая смена начала заниматься, пришел Константин Семенович. Девушки поднялись. Желая подчеркнуть, что это не урок и что он сейчас такой же член коллектива, как и остальные, учитель встал за свободную парту и, после паузы, под общий смех, сказал:
— Ну, сядем, что ли... Кто же будет вести нашу дискуссию? — спросил он, когда все сели. — Может быть, Катя Иванова?
— Правильно! Катя!
Катя вышла к столу сильно смущенная. Она думала, что учитель сам будет руководить собранием и не приготовилась.
— Константин Семенович, вы обедали? — крикнула Женя.
— Собираюсь.
— Кусочек хлеба не хотите? — предложила она со смехом и отломила половину своей порции.
Он взял хлеб и, окинув веселым взглядом жующих воспитанниц, перешел к окну. Испорченное разговором в кабинете директора настроение сразу исправилось, как только он вошел в класс.
— Можно начинать? — спросила Катя. — А насчет регламента и вообще...
— Разрешите, я внесу предложение, — сказал учитель. — Мне думается, что мы сделаем так. Пускай каждая из вас по очереди ответит коротко на вопрос: в чем счастье человека? Я подчеркиваю и настаиваю, чтобы выражали свое мнение и говорили не стесняясь... Незадолго до войны, кажется в тысяча девятьсот сороковом году, Михаил Иванович Калинин на одном совещании справедливо упрекнул отличников старших классов в том, что они говорили красиво, грамотно, но высказывали» не оригинальные, не свои мысли. Если мне не изменяет память, он даже сравнил такие выступления со «шпаргалками»... Давайте условимся раз и навсегда: пускай хуже, корявей, но своими словами, свои мысли. Всем нам известна формулировка Маркса: «Счастье в борьбе». За этой формулировкой стоит очень широкое понятие, и в таком виде эта формулировка ни для кого не обязательна. Не прячьтесь за известными мыслями, а высказывайте свои. Когда все выскажутся, тогда мы начнем говорить по второму разу. Начнем спорить, доказывать, отстаивать свою точку зрения. Понятно?
— Понятно! — хором ответили девушки.
— Так и решили! — сказала Катя. — Тогда начинаем. Буду вызывать по алфавиту. Таня Аксенова, начинай.
— Можно с места?
— Можно, — разрешила Катя.
— В чем счастье? — спросила Таня и на какой-то момент задумалась. Затем решительно продолжала: — Мне, конечно, не поверят, но я скажу... Недавно вы сказали, Константин Семенович, что следует каждый вечер перед сном спрашивать себя: что я сделала хорошего за день? Мне это очень понравилось, и теперь я каждый вечер вспоминаю — что я сделала хорошего? И, знаете, когда я действительно что-то сделала, мне ужасно приятно. Я просто счастлива от этого. Вот и все!
— Мысль конкретная и ясная, — заметил учитель. Аня Алексеева, получив слово, покраснела и чуть дрожащим от волнения голосом, но твердо заговорила:
— Я считаю, что никакого счастья на земле нет. А если бы оно было, то не интересно бы стало жить. Я считаю, что счастье, как солнце. Оно греет, но к себе не подпускает.
Девушки переглянулись. Мнение было, действительно, оригинальное, но ничего подобного они не ожидали. Катя взглянула на учителя, думая, что он сделает замечание, но Константин Семенович молчал.
— Белова!
— Счастье в том, что я живу, — чуть побледнев, сказала Валя. — Летом я болела и очень хорошо это поняла. — Казалось, что сказано все, но вдруг она добавила: — А пока я живу, я буду жить так, как мне нравится.
В классе прошел гул. Это был прямой вызов, но Катя сейчас же застучала по столу ладонью и властным тоном установила порядок:
— Тихо! Тихо! Сейчас не спорить. Записывайте на бумажку свои возражения. Следующая — Вершинина.
— Я не изменила своей точки зрения. Раз начали приводить личные примеры, то мне кажется, что, если я когда-нибудь очень сильно полюблю или чем-нибудь увлекусь... я буду счастлива, — высоко подняв голову, сказала Лида.
— Кем или чем? — переспросила Тамара.
— Это все равно.
— Девочки, спорить потом! — резко прервала Катя. — Порядок так порядок! Тебе, Тамара, это особенно надо запомнить. Дальше — Ерофеева.
Надя не сразу собралась с духом. Все с любопытством ждали, что она скажет.
— Я согласна с Аней. Счастья не может быть, потому что человеку надо очень много. Вы представляете! Человек очень жадный, — сказала она и села, закрыв лицо руками.
— А что ты смущаешься? Ну, сказала глупость, ну, никто тебя не съест, — насмешливо заметила Тамара, но Катя хлопнула ее по плечу, и она замолчала.
— Косинская!
Нина встала красная и торопливо сказала:
— Мы совсем забыли... Я, например, люблю учиться и поэтому счастлива вполне.