Копенгаген, 14 августа 1915 г.
Ваше превосходительство!
Д-р Гельфанд, с которым я недавно вновь имел подробную беседу, сообщил мне вчера, что он получил телеграмму из издательства социальных наук Артура Кона в Мюнхене о том, что прибыла только первая часть его статьи. С разрешения министерства иностранных дел я послал три последующие части, но они еще не прибыли в Мюнхен. Это беспокоит д-ра Гельфанда, который опасается, что статья не успеет выйти к сроку, планируемому им не позднее 1 сентября. Не может ли Ваше превосходительство позаботиться о том, чтобы рукописи были высланы немедленно.
Теперь я лучше узнал Гельфанда, и я считаю, что это, несомненно, необыкновенно важный человек и мы должны использовать его необыкновенные способности, пока идет война, и, если это будет возможно, после нее, независимо от того, разделяем ли мы лично его взгляды. У него есть огромный план, первую часть которого он уже осуществил. Однако, чтобы этот план не провалился, он должен иметь возможность опубликовать свой трактат целиком не позднее 1 сентября. Он намеревается повлиять этим эссе на немецких социал-демократов, поскольку имеет сведения о том, что среди них теперь бытует мнение, согласно которому Россия уже «побеждена и распростерта на земле», и что они, исходя из этой ложной предпосылки, согласны относиться к России с сентиментальной снисходительностью. Его цель – энергично противостоять этим очень опасным настроениям. Именно поэтому он, из тактических и практических соображений, в своей статье пошел на определенные уступки социалистам, которыми он сам недоволен. Однако он рассчитывает завоевать таким образом достаточное доверие в широких кругах партии, которое принесет ему необходимую в этот критический момент власть и позволит ему позднее выступить с собственной, независимой программой.
Гельфанд сказал мне, что он готов внести изменения, если ему о таковых намекнут, но хотел бы настоять на том, чтобы рукопись была отправлена издателю. Любые необходимые поправки или изменения могут быть внесены теми, кто будет читать и редактировать рукопись в Мюнхене.
Эта просьба кажется мне вполне обоснованной, и я считаю, что она должна быть выполнена, если мы не хотим препятствовать планам Гельфанда. Как только он привлечет к себе внимание общественности (а он не сомневается в том, что преуспеет в этом), он в середине сентября опубликует вторую статью, направленную прямо на Россию. Сразу после этого он собирается приступить к изготовлению листовок.
Гельфанд сказал мне, что он был принят Вашим превосходительством и имел возможность лично представить свой план. Д-р Циммер, с которым я беседовал во время его последнего визита в Копенгаген, собирался в устной беседе доложить Вам о его последнем разговоре с Гельфанд ом, так что Ваше превосходительство, вероятно, хорошо осведомлены об этих планах. Насколько я понимаю, эти планы получили одобрение министерства иностранных дел и генерального штаба, тогда как министерство внутренних дел и Имперская канцелярия внутренних дел высказали возражения. Я полагаю, было бы нежелательно принимать во внимание в данный момент односторонние, а следовательно, близорукие возражения, с чьей бы стороны они ни исходили.
В противном случае мы никогда не достигнем той великой цели, которую я так ясно вижу. Я надеюсь, что мы не только выйдем из этой войны как победители и сильнейшая держава в мире, но и что после тяжких испытаний, которым в особенности подверглись немецкие рабочие – воистину (не в обидном смысле слова) «простые люди», – мы сможем с уверенностью привлекать к сотрудничеству те элементы, которые перед войной стояли в стороне и казались ненадежными, и объединить их вокруг трона.
Может быть, это и рискованно – использовать стоящие за Гельфандом силы, но отказ от их услуг, вызванный опасениями, что мы не сможем контролировать эти силы, был бы безусловно признанием нашей слабости.
Я еще не расстался с этой надеждой.
Те, кто не понимает знамений нашего времени, никогда не поймут, куда мы идем и что поставлено на карту в данный момент.
Ваше превосходительство, нынешнее положение слишком серьезно, чтобы впадать в сентиментальность, так что я заканчиваю.
Ваш и пр., Брокдорф-Ранцау[103]
Германский посланник в Копенгагене – канцлеру[104]
Сообщение № 489
Копенгаген, 21 декабря 1915 г.
Д-р Гельфанд, вернувшийся вчера из Берлина, был сегодня у меня и сообщил о результатах своей поездки. Он подчеркнул, что был необычайно вежливо принят во всех самых важных государственных учреждениях и что у него создалось впечатление, что его предложения были встречены с одобрением во влиятельных кругах министерства иностранных дел и финансов.
104
льрих фон Брокдорф-Ранцау (1869 – 1928) – граф, германский дипломат. На дипломатической службе с 1894 г. В 1897 – 1901 гг. – секретарь германского посольства в Петербурге, затем в Вене. В 1901 – 1909 гг. – советник миссии в Гааге, затем советник посольства в Вене. В 1909 – 1912 гг. – генеральный консул в Будапеште, в 1912 – 1918 гг. – посланник в Копенгагене. С декабря 1918 г. по июнь 1919 г. – министр иностранных дел. В 1922 – 1928 гг. – первый посол Германии в СССР.