Ему пошли навстречу, поскольку республика все еще отчаянно нуждалась в Гинденбурге, его имени и поддержке. За всеми планами и надеждами на будущее маячил вопрос об условиях мирного урегулирования, которые Германия будет вынуждена принять. Правительство узнало из прессы и от своих агентов, что договор, проект которого составлялся в Париже, будет значительно тяжелее, чем можно было ожидать, опираясь на достигнутое в предшествующих переговорах соглашение принять за основу четырнадцать пунктов президента Вильсона. И здесь авторитет Гинденбурга мог облегчить потрясение нации от этого шока.
Условия, поставленные Германии в Версале 7 мая 1919 года, действительно явились сокрушающим ударом для большинства немцев, а тот факт, что они не подлежали обсуждению, явился дополнительным унижением. И если все условия были очень тяжелыми, самыми оскорбительными оказались так называемые Schmachparagraphen – позорные статьи. В них требовалась экстрадиция Вильгельма II и его военных советников для предания их суду международного трибунала как военных преступников, а также признавалась вина Германии за весь ущерб и потери, понесенные рядом стран вследствие войны, «навязанной им Германией и ее союзниками». Именно статья о вине Германии более чем любая другая превращала вопрос о принятии или непринятии договора в политический.
Первой реакцией немцев было отказаться подписывать договор, но затем здравый подход возобладал. Отказ имел бы смысл только при возможности военного сопротивления, поскольку мало кто был готов терпеть оккупацию союзниками всей территории Германии, которая неизбежно должна была последовать за неподписанием договора. Правительство обратилось за советом к Верховному командованию. Перспективы представлялись неблагоприятными: нация не могла продолжать сопротивление, ее материальные и моральные ресурсы были исчерпаны. Оружие и боеприпасы были сданы, как это предусматривалось соглашением о перемирии, а отсутствие материальной части и имущества исключало привлечение и оснащение любых других сил, помимо уже действующих. Опрос командиров, проведенный Гренером, подтвердил, что очень немногие солдаты готовы снова взяться за оружие. Только в восточных провинциях наблюдалась готовность сражаться с поляками. Но если военное сопротивление имело некоторые шансы на временный успех на востоке, на западе оно было исключено. Гренер был вынужден сделать вывод, что возобновление военных действий может привести только к уничтожению Германии как единого государства и ее распаду на отдельные территории. Этого он не желал допустить, поскольку такой распад навсегда закрыл бы дорогу к возрождению величия Германии.
Все это Гренер доложил Гинденбургу. «(Конечно, легче всего заявить, что офицер не должен идти на компромисс в вопросах, затрагивающих его воинскую и национальную честь. Но лично я убежден, что в жизни людей бывают моменты, когда непозволительно приносить себя в жертву соображениям чести, когда самосохранение становится главной исторической необходимостью. Я намерен действовать в соответствии с этим убеждением». Гренер собирался в Веймар на совещание с правительством и обратился к Гинденбургу, чтобы узнать его мнение.