Однако выборы так и не состоялись. Злосчастный Капповский путч, имевший место в середине марта, спутал все политические планы. После этого события Гинденбург уже не мог действовать вне партии, да и уверенности в нужном исходе выборов теперь не было. При таких обстоятельствах Гинденбург немедленно объявил о снятии своей кандидатуры. А последовавшее предупреждение союзников о том, что они не потерпят избрания человека, возглавившего список «<военных преступников», убедило маршала в правильности принятого решения. Он всегда стремился избавить свою страну, да и себя тоже, от тех трудностей, которых можно было избежать.
Капповский путч явился отражением грандиозных трудностей, преследовавших молодую республику с первых дней ее существования. После войны, закончившейся поражением, экономическая ситуация в стране продолжала ухудшаться. Буржуазия была крайне обеспокоена продолжающимися волнениями и желала восстановления в стране порядка и стабильности. Казавшаяся бесконечной череда забастовок, демонстраций и столкновений подтверждала пессимизм тех, кто с недоверием отнесся к установлению республиканского режима. Другие, принявшие его, теперь пришли к выводу, что их личная и экономическая безопасность напрямую зависит от восстановления в стране традиционного авторитарного правительства. Страхи усилились, когда рабочие, неудовлетворенные тем, что делало для них правительство, устремились в ряды независимых социалистов и коммунистов. А если новый режим оказался неспособным поддерживать порядок внутри страны, он тем более не сможет, считало бюргерство, поддержать свое существование дипломатическими усилиями. Национальная непримиримость, казалось, несла в себе единственную надежду на лучшее будущее. Ходили слухи о сомнительных сделках правительства и партийных лидеров, и, хотя большинство из них были необоснованными, они накаляли и без того непростую обстановку. Повсеместно звучали требования перемен, но большинство тех, кто их требовал, видели единственный выход в новых выборах, посредством которых социалистический президент и левое большинство в рейхстаге будут устранены.
В военных кругах тоже ждали перемен, и даже ходили разговоры об установлении военной диктатуры под руководством Носке, впрочем, не слишком серьезные. Когда Носке отказался присоединиться к заговорщикам, разговоры быстро смолкли. Тем не менее недовольство офицерского корпуса усиливалось, в его рядах открыто высказывалось раздражение политикой определенных министров, не скрывавших своего недоверия к военным. Однако большинство генералов не желали прибегнуть к насильственному свержению правительства. Старые военные понимали, что такая акция не найдет поддержки у населения.
На фоне всеобщего недовольства и волнений 13 марта 1920 года произошел военный путч, зачинщиками которого стали всегдашние сторонники вооруженного восстания. Учитывая колебания большинства армейских командиров, путчисты рассчитывали в основном на фрайкор, у которого была своя, особая цель – избежать расформирования корпуса, которое правительство собиралось провести по настоянию союзников.
Капповский путч был прямым отрицанием всего того, за что Гинденбург выступал после краха монархии. Путчисты отвергали попытки, всегда ассоциировавшиеся с именем маршала, построения моста от монархии к новому государству. Те, кто запланировал и поддержал восстание, никогда не пользовались таким глубоким уважением, каким нация окружила Гинденбурга. Лидер путча – Вольфганг Капп – был восторженным почитателем Людендорфа и считал, что именно генерал, а вовсе не старый маршал, явился организатором и вдохновителем побед армии. Он недолюбливал Гинденбурга за его неизменную медлительность и осторожность и не мог простить ему поддержки республики в первые месяцы ее весьма непростого существования. Его союзники – Людендорф и его бывший помощник полковник Бауэр – разделяли недоверие к маршалу. Не был Гинденбург и популярной фигурой во фрайкоре, поддержавшем путч: в глазах этих не имеющих корней авантюристов степенный, хладнокровный и неизменно сдержанный маршал казался им человеком, ищущим легкий выход из любого кризиса. Многие говорили о нем с откровенным презрением. Они отказывались видеть в Гинденбурге символ национального единства, который способен вдохновить нацию и повести ее к новому величию. Генерал фон Лютвиц, военный лидер Капповского путча, был более терпим к маршалу, но даже и он не желал иметь с ним ничего общего.