Глава 4
Конституционный президент
Каковы бы ни были планы лидеров «блока рейха», когда они выдвинули и поддержали кандидатуру Гинденбурга, маршал был исполнен решимости следовать собственным курсом. «Никто не должен иметь основание заподозрить, что я позволю какой – либо партии указывать мне, что делать, – заявил он своему окружению. – Это относится даже к тем, кто оказывал мне особую поддержку во время избирательной кампании». Действуя строго в рамках конституции, он собирался опираться только на своих официальных советников.
Причем он сразу же продемонстрировал, что готов принимать их советы. При первой встрече с канцлером Лютером он предложил заменить главу канцелярии президента человеком по своему выбору. Это был принципиальный вопрос, поскольку, являясь политическим новичком, президент находился в большой зависимости от своего статс – секретаря. Организаторы президентской избирательной кампании, зная, как часто маршал полагался на советы своего штаба, даже в военных делах, потребовали, чтобы он уволил доктора Отто Мейснера – помощника Эберта, подозреваемого, в качестве такового, в демократических и даже социалистических взглядах. На его месте они хотели видеть человека правых взглядов, который направит президента по нужному, иными словами, консервативно – авторитарному курсу. В качестве преемника Мейснера была предложена кандидатура представителя «блока рейха» в Ганновере полковника фон Фельдмана. Он был политическим советником маршала в период избирательной кампании и, являясь депутатом рейхстага от националистов и бывшим офицером Генерального штаба, представлялся весьма подходящей кандидатурой на роль политического ментора Гинденбурга. Однако у маршала возникли некоторые сомнения, и он предпочел бывшего прусского чиновника, служившего в секретариате императора. Возможно, он просто считал, что Фельдману не хватает политического и административного опыта, но не исключено, что у маршала имелись опасения другого рода. Он вполне мог посчитать, что неуживчивый бывший офицер может иметь слишком явно выраженные антиреспубликанские настроения. Лютер, со своей стороны, понимал, что у кандидата Гинденбурга нет ни политического, ни дипломатического опыта. Поскольку Мейснера нельзя было уволить без согласия кабинета, Гинденбург согласился оставить его на месте «<на неопределенный срок». Но он никогда бы не признал, что изменил свою точку зрения под давлением. «Я все еще помню те дни, когда был простым капитаном: вы же не меняете сержанта, когда принимаете командование ротой». Лютер удачно использовал это сравнение, чтобы отговорить маршала расстаться с Мейснером, и Гинденбург согласился с этим аргументом.
Доктор Отто Мейснер, уже достигший сорокапятилетнего возраста, быстро продвигался по служебной лестнице. До Первой мировой войны он был железнодорожным чиновником, затем, во время войны, экспертом по перевозкам. Его непосредственный начальник Рудольф Надольны, став в 1919 году статс – секретарем только что избранного президента Эберта, взял его к себе в качестве помощника. Когда Надольны покинул свой пост, перейдя на дипломатическую службу, Мейснер стал его преемником. Он никогда не был, как утверждали многие, социал – демократом, но в 1919 году вступил в демократическую партию. Добросовестный работник, вежливый и обходительный в общении, он являлся в первую очередь техническим и юридическим советником Эберта, но, поскольку ему приходилось поддерживать связь с правительством, рейхстагом и другими официальными учреждениями, он успел приобрести политическое влияние. При Гинденбурге, который не нуждался в советах и руководстве, это влияние быстро возросло. У Мейснера не было сильных политических убеждений, и его демократическое прошлое не препятствовало гармоничному сотрудничеству. Канцлеру Марксу он говорил, что считает себя исполнительным офицером президента, обязанным выполнять его приказы. Будучи человеком прагматичным, он стал хорошим помощником новому шефу, чей подход к политическим проблемам не слишком отличался от подхода Мейснера.
Прагматизм стал руководящим принципом политики Гинденбурга. Еще во время избирательной кампании он говорил, что форма государства не имеет особого значения, главное – дух, питающий эту форму. Это заявление изначально принадлежало не ему; оно в свое время было весьма популярно в монархистских кругах, которые старались оправдать свое сотрудничество с республикой. Маршал без труда принял его, потому что всегда рассматривал государство как аполитичный организм, ядро которого не должны затрагивать политические или идеологические споры. Именно такому государству он считал своим долгом служить. В его поведении содержались элементы той лютеранской этики, которая требует, чтобы истинный христианин служил там, куда его направил Господь, но в основе своей это было все же поведение солдата. Потомственный военный, он научился выполнять свои обязанности, не задавая вопросов. Работать и подчиняться – таковы были истинно прусские составляющие веры. Он принял создание империи без особого энтузиазма и теперь был также готов принять существование республики. И если он может служить государству, не обращая внимания на свои сомнения, все остальные тоже могут и должны поступить так же, позабыв о своих личных предпочтениях. Ничто не могло разочаровать его больше, чем нежелание немецких националистов (как и раньше) занимать государственные посты – разве что на их собственных партийных условиях.