Впервые в мировой истории тыл во всех воюющих странах стал «внутренним фронтом» (Heimatfront), которым можно было управлять так же, как и воинскими соединениями. Массовая мобилизация привела к нехватке квалифицированной рабочей силы, было закрыто огромное количество ремесленных предприятий и мелких магазинов, являвшихся непременным атрибутом довоенного облика страны. На фабриках мужчин сменили женщины и подростки, в сельском хозяйстве стал широко использоваться труд военнопленных. Уже в конце первого года войны в общественном мнении страны зазвучали ноты усталости и протеста. Рост зарплаты не поспевал за ростом стоимости жизни, дефицит потребительских товаров покрывался разного рода эрзацами от маргарина из растительного масла до автомобильного бензина из каменного угля. Введенные в июне 1915 г. карточки на хлеб означали ни что иное, как «гениально организованный голод» (В.И. Ленин). Властям пришлось столкнуться с саботажем крестьян, которые отказывались декларировать ожидаемый урожай и сдавать его по твердым ценам. Новыми явлениями повседневной жизни стали спекулянты, прекрасно ориентировавшиеся в законах «черного рынка», и мешочники, ездившие по деревням и обменивавшие у крестьян последнюю утварь на продукты. В Берлине становилась все заметней прослойка нуворишей, которые нажились на военных поставках и выставляли напоказ свое богатство. Призывы власти к терпению и сплочению «единого народного организма» на этом фоне выглядели все менее убедительно.
Всеобщее ожесточение военных лет подрывало авторитет монархии Гогенцоллернов, потерявшей былой блеск и во многом предоставленной самой себе. Вильгельм в своих письмах постоянно жаловался, что генеральный штаб держит его в неведении относительно состояния дел на фронтах. «В ходе войны кайзер все более устранялся от принятия решений, коротая время в суетливом бездействии. Он беспрестанно путешествовал от одной резиденции к другой, иногда посещая спокойные участки фронта и еще реже наведываясь в столицу… Его душевное состояние колебалось между продолжительной депрессией и вспышками неподдельного интереса к банальным мелочам, так что окружение Вильгельма все больше опасалось за его рассудок» (Г. Крэйг).
Эпицентр политической борьбы, на некоторое время выведенный из рейхстага, оказался на пересечении интересов военных и гражданских властей. БетманГольвег, являвшийся сторонником «почетного мира», шаг за шагом уступал генералам прерогативы собственной власти. Поскольку Фалькенхайн поддержал точку зрения сторонников неограниченной подводной войны, взаимоотношения ставки и Берлина приняли характер затяжного кризиса. После того как немецкая подводная лодка в мае 1915 г. потопила пассажирский корабль «Луизитания», шедший в Европу под британским флагом, США пригрозили вступлением в войну. Последней кадровой победой «долгого канцлера» стала отставка Тирпица весной 1916 г. На некоторое время торпедирование торговых судов в Атлантике прекратилось. Но уже 9 января 1917 г. военный совет принял решение о возобновлении неограниченной подводной войны, уверив кайзера в том, что «Англия будет повержена еще до того, как первый американский солдат прибудет на континент». На самом деле способность подводных лодок переломить ход войны оказалась мифом, равно как и утверждения о неуязвимости этого чудо-оружия – минные заграждения и технические средства обнаружения с каждым днем снижали его эффективность на морских коммуникациях.
Позиции Фалькенхайна на посту главнокомандующего подточила «верденская мясорубка», так и не принесшая долгожданной победы, и наступление русской армии под командованием генерала Брусилова на восточном фронте (июнь 1916 г.). Бетман-Гольвег, все больше размышлявший о недостижимости военной победы, предложил Вильгельму кандидатуры «героев Танненберга» Гинденбурга и Людендорфа. 29 августа 1916 г. они возглавили Верховное главнокомандование. Вопреки надеждам канцлера дуэт полководцев не думал ограничиваться военно-стратегическим планированием, все чаще вмешиваясь во внутреннюю политику и фактически подчинив себе императора, начавшего терять голову от нескончаемых проблем в тылу и на фронте. Зимой 1916/1917 г. в стране разразился настоящий голод (Steckrübenwinter), который унес с собой более полумиллиона человеческих жизней. Чтобы не допустить социального взрыва в тылу, власти были вынуждены пойти даже на сокращение армейских пайков. «Отчаянные попытки бюрократов найти пути эффективной борьбы с нехваткой продуктов вели к появлению все новых и новых бюрократических структур, которые загоняли каждого человека в сети контроля и манипулирования» (М. Залевский).