Германские боги удивительно напоминали земных людей. Им не чужды гнев, ярость, воинственный дух, они испытывают страсти и даже погибают. Главный из них — это бог-воитель Вотан (скандинавск.) или Один, царствующий в загробной Валгалле.
Культ Вотана был распространен в южногерманской мифологии, а Одина — на севере. Среди других богов выделялись повелитель грома и молнии Тор (Донар) с его страшным молотом, хитрый и коварный бог огня Локи, прекрасный бог весны и плодородия Бальдур, боги плодородия Фрейр и Фрейя. Все они живут в мире крови и огня, гнева и мести, неистовства и ужаса; в мире, где каждым, будь он богом или человеком, управляет неумолимая судьба. Если вспомнить изящество, благозвучие и глубокомыслие богов античного мира, то каким контрастом выступает воинственный германский пантеон, охваченный страшной бойней и резней, кровожадностью, пожарами и анархической борьбой каждого против каждого! Мир германских богов — это мир заговоров и преступлений, поражений и преходящих побед. Мрачная поэзия первой песни древнеисландского эпоса «Эдда» — в который проникли на весьма древней стадии сюжеты и образы древнескандинавской и общегерманской мифологии — рисует нашествие темных сил, в борьбе с которыми погибают боги и люди. Весь мир исчезнет во всепожирающем великом пожаре. Но затем он возрождается, обновленный, возвращается из царства мертвых светлый Бальдур и наступает время спокойствия и изобилия.
Глядя на картину, созданную самими германцами в мифах и сагах, можно понять, какие трудности встали на пути их христианизации. Потребовался мощный внутренний и внешний переворот, прежде чем представление о любящем и сострадающем Боге, идея милосердия и любви к ближнему заменили прежний мир жестокой борьбы, где имели место только честь или позор.
Германская мифология говорит нам о народе, жившем в условиях суровой и бедной природы, в мире, которым управляли дух и скрытые силы, где обитали злые и добрые карлики и исполины, но не было муз и сильфид. Впрочем, у германцев роль женщин, как в общественной, так и в религиозной жизни, была гораздо весомее, чем в античном мире. По их представлениям, в женщине таилось нечто вещее и священное. Невозможно представить себе воинственную и властную германскую Брунгильду запертой в гинекее, а усмирить ее могли только сверхъестественные силы и волшебный пояс Зигфрида.
В долгие периоды христианского средневековья, Ренессанса, гуманизма, барокко и Просвещения, которые определяли культуру Италии, Франции, Испании, Англии, германская мифология ютилась на задворках коллективной памяти немецкого народа. Заново открыли ее ученые и мыслители романтического историзма начала XX в. Величественная картина этого возрожденного религиозно-мифического прошлого оказала сильное влияние на немецкую культуру XIX–XX вв. и самосознание немецкой нации, впитавшей эту мифологию через блистательные оперы Рихарда Вагнера. Но мы еще увидим, какой страшной трагедией для Германии обернулась попытка возрождения этой мифологии в 30-е годы XX столетия.
Германцы и Рим
Германцы выступили на сцену истории тогда, когда покинули свои поселения в Скандинавии и начали продвигаться на юг. На этом пути они встретили кельтов и иллирийцев, которые по языку также относились к индогерманской семье. Иллирийцы, от которых сегодня остались их потомки — албанцы, заселяли в середине III — середине II тысячелетия Центральную и Восточную Европу от Вислы до Балкан. Имя одного из крупнейших иллирийских племен, венедов, сохранилось в названии Венеция, а германцы называли венедами славянские племена, сменившие иллирийцев на восточных и юго-восточных рубежах германского мира.
Продвигаясь на юг, германцы не только вытесняли или ассимилировали кельтско-иллирийское население, но и перенимали его более высокую культуру. Ко времени Цезаря германцы на западе достигли берегов Рейна, на юге прорвались через горы Тюрингский Лес и спустились в Богемию, на востоке остановились перед непреодолимыми болотами от Вислы до Припяти.
Какие же причины толкали германцев к переселению? Ответить на этот вопрос можно лишь предположительно, комбинируя ряд частных факторов. Конечно, прежде всего надо учитывать факт климатических изменений, вследствие которых в Южной Скандинавии наступило похолодание. Ведь понижение температуры уже в среднем на один — два градуса на протяжении одного столетия ведет к значительному изменению флоры и фауны, что могло значительно осложнить и без того трудную жизнь древних людей. Сыграли свою роль и субъективные мотивы — жажда захватов земель и добычи богатств, стремление к удовлетворению воинственных наклонностей или утверждению своих религиозных представлений.