Люди, ютившиеся в лачугах и землянках, целиком зависели от капризов природы и могли найти утешение только в религиозной вере в какую-то лучшую жизнь, скорее всего на том свете. Они почти ничего не знали о далеком и большом мире и о тех исторических эпохах, которые ушли в прошлое. Но в коллективной памяти, в мифах, легендах и песнях жили смутные воспоминания о великих битвах и о борьбе старых и новых богов. Католическая церковь рьяно стремилась вытравить остатки языческих представлений и заменить их священной историей народа Израилева. Но прежние нордические легенды и воспоминания о великом переселении народов продолжали жить и спустя семь-восемь веков после тех событий, которые легли в их основу.
Однако служители христианства боролись не только против ненавистного язычества, но и против самой природы. Монахи продвигались за пределы франкской Германии и основывали в глухих местах новые и новые монастыри. В те времена монастырь являлся одновременно крепостью, школой и образцовым сельским двором. Более того, его обитатели занимались сбором государственных налогов, собирали архивы, писали хроники, получали от проезжавших путников известия о различных событиях и передавали их далее.
Монастыри играли значительную роль в экономике. Здесь не только опробовали новые орудия труда и технику земледелия, но и накапливали значительные богатства, источником которых были как дары королей и знати, так и приношения окружающего населения. В наиболее крупных монастырях уже практиковалось разделение труда и специализация производителей. И в сфере управления монастыри часто служили образцом для крупных светских владений и даже для королевских доменов. В монастырях воспитывались отпрыски знатных семейств, они также служили обычным пристанищем постоянно переезжавшему с места на место королевскому двору. Наконец, монастыри имели и немаловажное военное значение, пополняя королевские войска людьми, проживавшими на их земле. Все это относилось и к аббатствам и епископствам, которые постепенно превращались в центры политической, экономической и культурной жизни. Наиболее значительными из аббатств были тогда Фульда, Лорш, Кореей, Санкт-Галлен, а самыми блестящими епископствами — Майнц, Констанц, Регенсбург, Зальцбург, Магдебург.
Карл Великий мог управлять своей огромной империей, простиравшейся от Барселоны до Магдебурга, от устья Рейна до Беневенто в Италии, только с помощью многочисленного придворного духовенства. Оно разрабатывало новые законы и следило за соблюдением старых, составляло и рассылало письменные эдикты, собирало и кодифицировало правовые нормы, следило за единообразием церковных ритуалов. По сути, без церкви не могло быть действенного управления, а значит — и настоящей центральной власти. Без церкви не было бы финансовой системы, а значит — не было бы и войска, которому требовалось жалованье.
Структура и организация церкви были гораздо стабильнее и надежнее системы светской власти, которую еще трудно было назвать государством в полном смысле. В то же время короли и императоры могли опираться и рассчитывать на церковь, поскольку сами назначали епископов и аббатов, не имевших права передавать по наследству свои должности и лены, а следовательно, бывших зависимыми от монарха и лояльными по отношению к нему.
С эпохи Карла Великого «германское государство» покоилось на тесной связи и взаимозависимости королевской власти и церкви. Формально во главе церковной пирамиды стоял римский папа, но его власть во времена Карла не являлась реальной. Божьим помазанником, т. е. представителем Бога на земле, был император. Но в отличие от византийских патриархов, римские папы постоянно претендовали на высшую власть не только в церковной, но и политической светской сфере. Императорская и папская теократии находились в постоянных трениях друг с другом, а по мере того как церковь постепенно переставала быть важнейшим инструментом императорской власти, она оказывалась в положении между молотом и наковальней: с одной стороны, церковные территориальные правители подчинялись папе, с другой — крупным светским феодалам, почти независимым в своих наследственных владениях. Коронование же Карла в качестве императора в 800 г. уже таило в себе зародыш будущего конфликта немецкой истории — ведь у немецких императоров не было реальной власти над всей территорией государства, в отличие от королей Франции, Англии и Испании (после изгнания арабов).
Вассальная система