Впрочем, в то время французы также не ввели у себя армейских групп. Но у них была лучше телефонная и телеграфная связь.
Впоследствии, в период позиционной войны, мы располагали безупречной связью.
О задачах и достижениях Генерального Штаба главного командования наилучшее представление дают «Воспоминания о войне» ген. Людендорфа и труд ген. фон Фалькенгайна «Главнокомандование 1914–1916». Ему приходилось справляться с гигантской задачей и работать, напрягая все силы.
В этих трудах говорится о всем том, с чем приходилось соприкасаться начальнику Г.Ш. действующей армии, какое длительное напряжение сил приходилось ему выдерживать, какие душевные впечатления овладевали им, какие вопросы военного командования, внутренней и внешней политики, промышленности, вооружения, снабжения и т.п. приходилось ему решать. Доступ к ген. Фалькенгайну и ген. Людендорфу для начальников армейских групп и армейского военного командования был открыт во всякое время дня и ночи; часто случалось, что, окончив телефонный разговор с ними лишь в два часа ночи, они в семь часов утра вновь его возобновляли.
Офицеры из штаба, в особенности ген. Таппен, позднее обер-лейтенант Ветцель, майоры ф. Фальар-Бокельберг, барон ф. дем Буше, Франер и другие шли нам постоянно навстречу, принимали во внимание наши многочисленные пожелания и старались придти нам на помощь; они всегда умели найти исход, даже когда казалось, что исчезали всякие источники для оказания помощи. Они работали безукоризненно и крайне быстро, ответ у них не заставлял себя ждать, за что я и мои сотрудники были им благодарны.
С высшим командованием армейских групп и армии ген. Фалькенгайн и Людендорф поддерживали самую тесную связь.
Они часто посещали их, осведомлялись подробно об обстановке, обсуждали предстоящие операции, лично отправлялись в важные районы и на наблюдательные пункты и кончали обсуждение только после того, как договаривались по всем вопросам.
Ген. Людендорф разговаривал ежедневно с начальниками штабов армейских групп и армии, осведомляясь об обстановке. Целесообразность таких постоянных сношений являлась сомнительной. Ген. Людендорф занимал пост первого генерал-квартирмейстера.
Главнокомандующим являлся собственно верховный вождь – император, а начальником генерального штаба фельдмаршал ф. Гинденбург, уполномоченный издавать оперативные приказы именем императора, который воздерживался от этого и делал исключительно лишь в особо важных случаях. Исполнительная власть, если можно так выразиться, находилась в руках ген. Людендорфа. Персонального права издавать приказы он не имел; он обращался преимущественно к начальникам штабов, хотя и находился в постоянных сношениях с главнокомандующими и не упускал случая узнавать у них о положении дел. Этот порядок передавался и дальше. Командующие группами и армиями поступали таким же образом. Часто можно было слышать: «Вся война ведется, как этого хочет Генеральный Штаб». Это могло вредить авторитету главнокомандующих и других высших начальников и потому нужно было бы этого избегать. Каждый начальник данного генерального штаба должен был позаботиться создать такие отношения с соответствующим командованием, чтобы не умалять положение последнего, т. к. на нем лежала вся ответственность и он принимал решения. Тем не менее трения и недоразумения были нередки. Не всеми разделялось мнение Гетевского Мефистофеля: «Предоставь работу Генеральному Штабу, и фельдмаршал не пропадет». Ген. ф.-Мозер («Воспоминания о войне» 1920) говорит о все усиливавшемся вреде вмешательства генерального штаба, имея в виду злоупотребления телефоном офицерами Г.Ш. для принятия тех или других мер за спиной командующих. Я же со своей стороны полагаю, что каждый начальник имел возможность не допускать параллельного закулисного управления находившегося при нем представителя генерального штаба. Тот же генерал отмечает, что за неудачные операции неоднократно давали отставку начальнику штаба армии или корпуса, а не командующему армией или корпусом; такой способ действий ф. Мозер осуждает, т. к. этим открыто подчеркивалось, что за успех или неудачу ответственным является не только командующий, во в равной и даже большей мере представитель генерального штаба. В этом много правды, но по некоторым вопросам, являющимся его специальной областью, как, например, проектирование приказов, организация службы связи, снабжение войск, офицер Г.Ш. и должен был нести особую ответственность. Если оказывалось, что в этом отношении он не соответствовал своему назначению, он смещался. Всего командующий сделать не в состоянии. С другой стороны. известно, что отставлены были и многие из командующих, правда, быть может, не так много, как во Франции, где в августе 1914 г. было смещено 2 командующих армиями, 7 командиров корпусов, 20 начальников дивизий и 4 начальника кавалерийских дивизий, а всего 33 генерала (де Томассон).
Командующими групп армий на Западном фронте были большей частью принцы крови. По этому поводу полк. Иммануэль в неоднократно уже цитированной мною книге говорит: «на Восточном фронте командование было поручено наиболее талантливым вождям, на Западном же соответствующие посты занимали три кронпринца, которых, конечно, нельзя было поставить на одну доску с первыми». С таким мнением я согласиться не могу и держусь на основании опыта того взгляда, что для замещения постов главнокомандующих члены королевских домов в общем являются особенно подходящими, если только они обладают достаточной военной подготовкой.
Большей частью это люди широкого размаха, привыкшие принимать решения и брать на себя ответственность.
В особенности его королевское высочество кронпринц Рупрехт Баварский был именно таким главнокомандующим, какого только можно было желать. В течение трех лет я находился в его подчинении, в качестве начальника штаба его группы. Ген. Людендорф в своих «Воспоминаниях о войне» отзывается о нем очень тепло, но полагает, что военным он был больше из чувства долга и что склонности к этой профессии он не имел. Возможно, что отчасти это и было так. Ген. Людендорф считает, что герцог Альберт Вюртембергский обладал более, ярко выраженным «характером солдата», чем оба кронпринца. Я бы этого не сказал. Кронпринц Баварский великолепно понимал и разбирался в стратегической обстановке; он необыкновенно много работал, имел в своем рабочем кабинете самые точные военные карты, на которых отмечал все подробности, штудировал все сообщения, донесения, приказы, доклады и т.п. и был всегда обо всем прекрасно осведомлен; поэтому докладывать ему было легко; он быстро ориентировался и принимал решения. Его характер был очень ровным, он никогда не нервничал и даже при самых тяжелых положениях на фронте давал нам время собрать донесения и ориентироваться, никогда не торопил и не мешал работать. Он избегал до получении какого-нибудь донесения тут же отдавать соответствующие приказания, а выжидал, чтобы положение вполне выяснилось. Принимать решения он не боялся. В штабе он всех глубоко уважал. Отношение сотрудников в его штабе как между собой, так и по отношению к нему самому было самое лучшее. Я лично вспоминаю о нем с чувством искренней благодарности.